Холодная ночь
Шрифт:
— О боже, — пробормотала Ракель, побледнела и выбежала из комнаты.
У меня на глаза навернулись слезы, все вокруг поплыло, но я разглядела, что Дана пошла за ней.
Кейт равнодушно смотрела на дымок, поднимавшийся от дергающегося тела Балтазара.
— Ты уверен, что не знаешь, что она задумала? Дрожащим голосом Балтазар все же сумел выдавить одно слово:
— Н-нет…
— Может, я тебе и верю, — сказала Кейт, — но мне плевать.
Она снова выстрелила в него святой водой, и Балтазар опять закричал.
Милош произнес:
— Эй, Лукас, твоя девушка сейчас грохнется в обморок. Лучше выведи ее на свежий воздух.
Я замотала головой. Бросить Балтазара казалось мне ужаснее, чем видеть, как его пытают. Но Лукас мгновенно приблизился и поднял меня с полу.
— Пойдем, — пробормотал он. — Довольно.
— Но…
— Бьянка. Пожалуйста. Балтазар закричал:
— Убирайтесь! Я хочу, чтобы вы ушли! Чтобы все вы ушли!
— Размечтался, кровосос, — жестоко бросила Кейт, и Лукас грубо вытолкнул меня за дверь.
Оказавшись снаружи, я завыла. Громкие, мучительные рыдания надрывали мне горло. Я опустилась на землю, Лукас встал рядом на колени и обнял меня.
— Я что-нибудь придумаю, — сказал он, и в его голосе слышалось отчаяние. — Мы просто… мы должны!
Я прижалась к нему, пытаясь справиться с рыданиями. Чуть дальше, у реки, сидела Ракель, обхватив голову руками, а рядом с ней — Дана. Возможно ли, что даже Ракель поняла, как далеко зашел Черный Крест? Сумеет ли она объяснить это Дане? Если нам придется сделать что-то серьезное ради спасения Балтазара, их помощь не помешает.
Прошло еще несколько минут, показавшихся мне вечностью, и охотники начали выходить наружу. Появилась Кейт, глянула на Лукаса и пожала плечами:
— Он вырубился. Мы займемся им позже.
— Может, он и вправду ничего не знает, — сказал Лукас. — У миссис Бетани есть любимчики, но Балтазар Мор к их числу не относится.
— Вы оба его знаете? — Кейт прищурилась.
Я сообразила, что она вполне может принять мои слезы за то, чем они в действительности и являлись, — за проявление сострадания. А сострадание ей не понравится.
Лукас поспешно произнес:
— В прошлом году он пытался ухаживать за Бьянкой. Она сказала «нет», а ему не понравилось, и он устроил целую сцену. В общем, он у нас в печенках сидит.
Кейт пожала плечами:
— В таком случае, Бьянка, ты должна нам помогать. И тут меня осенило: «О да, именно так, именно так!»
Я впилась ногтями в ладони, чтобы не заулыбаться.
— Я просто очень… устала.
— Я тоже. — Кейт заметно обмякла. — Боже, и я тоже.
Она отошла, а я повернулась к Лукасу:
— Я знаю, как спасти Балтазара!
Пока нам оставалось только одно — ждать. Лукас сводил меня на ближайший рынок, где мы купили пару бутылок апельсинового сока и каких-то медовых булочек из самых дешевых, завернутых в целлофан и ужасно липких, но все-таки это была первая еда за сутки, и я жадно их слопала.
— Хочешь еще чего-нибудь? — спросил Лукас, когда мы шли с ним по тротуару. Он имел в виду кровь.
— Если ты дашь мне секунду, я кого-нибудь поймаю.
— Я мог бы…
— Нет! — решительно отрезала я. — Лукас, твоя кровь — только в самом крайнем случае. Это и так слишком сильно изменило нас обоих.
— Это связало нас, и не могу сказать, что это плохо.
Я вспомнила, как мне почти удалось отыскать Лукаса в самый разгар сражения только благодаря узам крови. Но он об этом не знал и говорил о чем-то другом.
— Ты ревнуешь к Балтазару, — заметила я.
— А должен?
— Я не имела в виду… Лукас, ты же знаешь, я люблю тебя. Только тебя. Но еще ты знаешь, что я пила eго кровь, и мне кажется, что это тебя бесит. Пожалуйста, пойми, это совсем, совсем другое.
— В смысле — намного значительнее? Я помотала головой:
— Просто другое, и все. Поверь, в мире нет ничего — ничего! — что сводило бы меня с ума, кроме близости с тобой.
— Он для тебя важен, — спокойно произнес Лукас. — И этого не скрыть.
— Ты важнее.
Я обвила его шею руками и поцеловала. Губы Лукаса были сладкими от сока. Сначала поцелуй был нежным, но очень скоро он сделался страстным. Лукас крепко обнял меня за талию, губы наши приоткрылись, его язык коснулся моего. Я вспомнила прошедшую ночь, когда мы спали рядом, и от этого поцелуй стал еще ярче. У меня подкосились ноги. Я отпрянула:
— От твоих поцелуев во мне пробуждается голод.
— Я уже сказал, что не против.
— А я сказала — нет. Пойду поймаю кого-нибудь. Только не смотри, ладно?
— Какая стеснительная! — фыркнул он, но отвернулся.
Честно говоря, не так уж мне хотелось крови, но то, что мы задумали, было очень рискованно. Мне нужно было сосредоточиться. Мне нужны были силы.
Я поймала голубя, тщательно прополоскала рот апельсиновым соком, и мы с Лукасом вернулись на речной вокзал. Я боялась, что охотники снова принялись за Балтазара, но, наверное, он был слишком изранен, потому что до сих пор не пришел в сознание. Оставалось только ждать.
Меня нагрузили работой — я заостряла колья. Ко мне подсела Ракель. Некоторое время мы молча строгали деревяшки, истекая потом на жарком солнце, но в конце концов она произнесла:
— Это было жестоко.
— Да.
— Я знаю, одно время он тебе нравился. — Ракель быстро орудовала ножом, и от ее деревяшки во все стороны летела стружка. — Наверное, трудно вспоминать все то вранье, которое он тебе наговорил, тогда-когда происходит что-нибудь в этом роде.
— Пытка. — Я решила, что лучше называть вещи своими именами.