Холодная Стена или "империя" с маленькой буквы
Шрифт:
Он в последний момент схватил Павла за руку, крутанул вокруг себя и бросил в снег. Но сам оступился и сделал шаг в сторону. Послышался щелчок, и сразу же раздался оглушительный взрыв. Сергея взрывной волной отбросило назад, и он на некоторое время потерял сознание.
Придя в себя, первое, что он увидел лежа на боку, как со скрипом закрывается дверной проем. Поднявшись и шатаясь, Сергей подошел к тому месту, где только что был вход в туннель. Проема больше не было. Глухая тяжелая стена перегораживала выход на ту сторону. После он развернулся и подошел к месту взрыва.
Было тяжело смотреть на то, что осталось от подорвавшегося на мине человека. Но второй, на удивление, был еще жив. Сергей опустился на колени перед окровавленным Павлом. Тот смотрел на него, а по щекам текли слезы.
Чтобы определить тяжесть ранений, Сергей расстегнул ему куртку, которая была вся в крови. Посмотревши на повреждения, вернул куртку на место, ранения были очень серьезными.
– Я был... так... близко... – с трудом произнес Павел.
Сергей молчал. Он ничем не мог помочь раненому парню.
– Но все же... я прошел сквозь... Стену...
Павел закашлялся и скривился от боли. Сергей снял свою шапку и положил под голову Павла.
– Я Павел Куршин... запомни... Павел Николаевич Куршин... это важно...
– Я запомнил.
– Возьми…
Павел дрожащей окровавленной рукой что-то протянул Сергею. Лейтенант взял в руки странный браслет с мигающим огоньком и смятый вымазанный в кровь лист бумаги.
– Что это?
– Это твой... билет... в новую жизнь. Надень браслет... он тебя проведет. Иди по карте… мины... Прошу, пройди это за меня...
– Куда пройти?
– В... в жизнь…
Было видно, что Павлу было все тяжелее и тяжелее говорить.
– Возьми...
Он протянул вторую руку, в ней лежал нож. Потом еще раз закашлялся, изо рта показалась кровь. Спустя несколько секунд он перестал дышать...
Помпезность мероприятия поражала воображение обычного обывателя. С действом такого размаха мог сравниться разве что парад Победы на Красной площади. Тысячи людей на Дворцовой площади Будинграда собрались на открытие грандиозного памятника. Телевизионщики развернули свою аппаратуру, репортаж транслировался на всю территорию Российской империи в реальном времени. Десять утра. Суббота. Погода великолепная, морозная, безветренная, без снежных осадков. Специальные мощные прожекторы освещали памятник, который был накрыт золотистой непрозрачной материей. Дополнительные прожекторы, установленные на вышках по периметру площади, освещали прилегающую территорию, добавляя света в тусклое северное утро. В честь праздника, по окончанию мероприятия, всем людям были обещаны продовольственные пайки, так что настроение у людей было превосходное.
Перед памятником была воздвигнута сцена. Концерт поп-звезд и народных коллективов разбавлялся пафосными заготовленными речами деятелей разных мастей в адрес несравненного Василия Васильевича. Апогеем торжества должно было быть выступление самого президента Будина. Все было рассчитано до минуты. Разогретое патриотическими песнями и танцами, воодушевленное пламенными выступлениями ораторов, но изрядно замерзшее общество раболепно ждало появления любимого лидера.
И вот, этот долгожданный миг настал. Под звуки фанфар на сцену бодрым шагом вышел улыбающийся, вечно молодой президент России. Толпа пришла в движение, загудела, зааплодировала. Каждый норовил протиснуться ближе к сцене.
Он был без шапки, и это в такой-то мороз. «Совсем себя не бережет!» – роптали замерзшие, но счастливые пенсионерки. «Все для народа! Ему для нас ничего не жаль, даже своего здоровья!» – отвечали мужчины, аплодируя выходящему на сцену президенту. «Какое счастье, увидеть вождя вживую! Смотри, Петя, смотри, это Он!» – тормошила окоченевшего мальчика молодая мамаша. «Ура! Ура! Ура-а!!» – скандировала толпа.
Президент поднимается на сцену и приветствует народ. В ответ раздаются громовые возгласы благодарной многотысячной толпы. Он поднимает руку, через мгновение на площади воцаряется тишина. Согласно программе, сейчас Василий Васильевич перережет ленточку, и пред взором россиян из-под ниспадающей золотой ткани предстанет во всей своей величественной скульптурной красе, восславляемый будущими поколениями, увековеченный на века, боготворимый всеми огромный бронзовый Великий Вождь. После президент должен сказать историческую речь.
Ленточка перерезается, и ткань, играющими в лучах прожекторов волнами, грациозно падает вниз с постамента. И вот, к неистовым крикам тысяч глоток на Дворцовой площади присоединяются миллионы следящих за торжеством с экранов телевизоров. Вся страна ликует, и каждый россиянин чувствует себя сопричастным к этому эпохальному событию.
– Дорогие сограждане! Россияне! Этот день нам запомнится надолго! То, зачем мы здесь сегодня собрались, послужит идеи сплоченности...
Но дальше идет не по сценарию. Вдруг слышится непонятный треск. Этот звук не был бы услышан, если бы не торжественная тишина на площади среди тысяч людей, внимающих каждому слову вождя. Этот звук слышат первые ряды и смотрят вверх. Этот звук слышат министры и артисты, кучкующиеся сбоку от сцены. Этот звук слышит человек, который только что пламенно обращался к россиянам, но теперь также смотрит вверх.
Памятник великолепен. Пятнадцать метров в высоту не считая пьедестала. Гордый мускулистый мерин и не менее гордый всадник в латах, огненный взор которого был направлен на Запад. Сияющий златом меч всадник держит в вытянутой руке, словно грозится «проклятому Западу», который пусть только попробует протянуть свои лапы на Россию-матушку...
Опомнившись, человек на сцене продолжает вдохновенно говорить. Слушатели у телевизоров и на площади думают о том, какой умный и сильный их президент, какие мудрые и правильные слова изрекает, как же им повезло, что у них такой правитель!
– ... как говорится, кто с мечом к нам придет...
Снова слышится треск. Оратор прерывает речь и невзначай смотрит вверх. То, что он видит, повергает его в безумный ужас. Золотой меч, весом полтонны, под которым находится сцена, пошел трещинами у основания. Этого никто не видит, кроме человека на сцене, потому, что меч нависает как раз над ним.
Воцарилась пауза. Какой-то мальчик из толпы громко подсказывает забывшему слова президенту.
– …тот от меча и погибнет!
Но вместо забытых слов оратор начинает истошно кричать. Он видит, что меч с громким треском откалывается от памятника и летит вниз. Страшный человеческий крик стократ усиливает мощная акустика. Уже вся парализованная площадь видит падающий меч. Уже многомиллионная телезрительская аудитория слышит и видит происходящее. Как в замедленной съемке, отполированный до блеска, переливающийся в лучах прожекторов, огромный золотой меч летит вниз и входит в сцену, подминая под себя визжащего человека. Крик умолкает, воцаряется гробовая тишина. И не только на площади. По-видимому, в эти мгновения замерло все в России. Остановились домны и мартены, стали нефте- и газодобывающие установки, застыли заводы, фабрики, поезда, самолеты… Шок! Все в России стало, Россия была в обмороке... Один... Два… Три… Ужасно медленные секунды пытаются вырваться из вязкого обморочного небытия... Четыре... Пять… Вздох… Еще один, глубже. Среди мертвой тишины раздается мужской обескураженный голос.
– Все, мля, плакали наши пайки.
Вот теперь все выходит из оцепенения и приходит в движение. Женские крики, мужские маты, обмороки, истерика. Площадь превращается в живое дикое существо, пытающееся вырваться из замкнутого пространства. Снова крики, теперь от боли. Разбитые головы, поломанные руки, ребра, затоптанные насмерть упавшие. Неконтролируемая обезумевшая толпа сносит все на своем пути.
Это все снимает телевидение, и картинка транслируется по всей Российской империи. Режиссер поздно отходит от шока и только сейчас приказывает прервать вещание. Страна возле телевизоров еще долго, не мигая, продолжает пялиться в надпись «Трансляция прервана по техническим причинам»...