Холодное блюдо мести
Шрифт:
— Осторожность не помешает, — солидно сказала Наташа, надевая куртку, чтобы следом за Маратом выйти во двор.
Пока он открывал ворота, Наташа стояла около крыльца. Кинга на самом деле сегодня выгуливали, так что пес не отходил от Наташи, и она время от времени касалась его головы, словно пытаясь понять, нет ли в нем агрессии, достаточно ли ее команды «свой!», чтобы Кинг воспринимал Марата именно как своего.
Потом она заперла на ключ калитку и поспешно, пока Марат вешал ее куртку, закрыла за собой входную дверь: отчего-то ей казалось, что кто-то недобрый за ними наблюдает. Слава Богу, на окнах решетки. Но если кто-то заберется на карниз второго этажа, он легко проникнет в дом. Теперь ее начала охватывать паника.
В отличие от Наташи Марат не слишком со своей дочерью церемонился.
— Компьютерный клуб закрывается, — объявил он, строго взглянув на Свету.
— Мы уже закончили, — тут же отозвалась девочка, разве что не вставая по стойке «смирно».
— Светка, ты мне что обещала?
— Полчаса поиграть… Папа, но нас же двое, значит, получается больше.
— А сколько будет на двоих? — скрывая улыбку, поинтересовался Марат. — Правильно ответишь, не буду сердиться.
— Два раза по полчаса! — выпалила девочка.
Наташа рассмеялась:
— До чего сообразительный ребенок! Светланка, как ты посмотришь на то, чтобы сегодня с папой остаться у нас ночевать? — спросила она, волнуясь, несмотря на все попытки держать себя в руках.
Какой кошмар! Ей кажется, будто уже совершила что-то неприличное, хотя дала себе слово держаться до последнего. Хорошо, что дети все-таки не так наблюдательны, как взрослые. Вон Марат отвернулся, скрывая улыбку.
— Ура! — закричала Света. — А можно, Наталья Владимировна, мы с Ромой будем спать в одной комнате?
— Конечно, можно, — сказала Наташа. — Я постелю тебе на самой большой кровати.
— Ну зачем ты ее балуешь? Вот это кресло-кровать разложим, и все дела, — вмешался Марат.
— Папочка, я хочу на самой большой.
Наташа подметила сожаление во взгляде Ромы. Почему ему не предлагают спать на самой большой кровати? Он такой маленький, но уже все понимает и в отличие от Светы чувствует себя не вправе что-то требовать. Он здесь чужой. Наташа видела, как борется в нем это недетское понимание с желанием тоже вот так поныть, покапризничать… Бедный малыш!
— Рома, ты все-таки хозяин, — сказала она, — а гостям положено отдавать самое лучшее. Зато в следующий раз вы поменяетесь: Света будет спать в твоей кроватке, а ты в моей…
Сказала и прикусила язык. Что она такое говорит! Можно подумать, что Шестериковы и в дальнейшем будут приходить к ней в дом и оставаться ночевать. Прямо сама навязывается!
Но Света ее тут же затормошила:
— Наталья Владимировна, можно посмотреть, где я буду спать?
— Рома тебя отведет и покажет, — решила Наташа, заметив, как мальчик сразу просиял. Ему явно хотелось в предстоящем мероприятии поучаствовать. Тем более, как ему сказали, в роли хозяина.
Однако какой же он уязвимый. Кажется, все его клеточки напряжены, он все время ждет чего-то плохого, обидного, а когда ничего не случается, с невольным облегчением вздыхает. Сколько времени еще потребуется для того, чтобы он успокоился и жил, как все обычные дети, радовался игрушкам и не сомневался в своем праве на ласку и внимание?
Смогла бы она стать для малыша хорошей матерью? Наташа подумала так и даже испугалась своим мыслям. Еще же ничего не известно! У него есть родная мать… по документам. И может, она еще приедет, мало ли что ее задержало. Но как же тяжело тогда придется Наташе отвыкать от того, что у нее есть сын…
Она, задумавшись, смотрела вслед детям, и тут Марат тронул ее за руку:
— Наталья Владимировна, а можно я тоже посмотрю комнату, в которой мне придется спать?
Опять он над ней посмеивается. Наташа рассердилась: поставил ее в такое положение и сам же веселится от ее растерянности! Что он себе позволяет? Думает, она уже растаяла?
От этой мысленной отповеди своему гостю она сразу почувствовала себя увереннее.
— Конечно, пойдемте, Марат Валерианович, я покажу вам вашу комнату. — Она пошла вперед, поднялась на ступеньку лестницы, ведущей на второй этаж, и оглянулась: — Против второго этажа не возражаешь?
— Не возражаю, — сказал он, ступая чуть ли не след в след за ней, так что Наташа чувствовала спиной его дыхание.
Она шла и оправдывалась перед самой собой: после перенесенного стресса даже с Кингом и с Ромой ей было бы страшно. Впервые за все время, что она здесь жила. И вообще, если мужчина предлагает свою помощь, то почему она должна отказываться, тем более…
— Эта комната свободна? — спросил Марат прямо у нее над ухом, показывая рукой на первую же дверь.
Наташа попыталась высказать свое удивление: почему его выбор пал именно на эту комнату, угловую? Она могла бы предложить ему получше, с видом на сад, но Марат не дал ей опомниться, а попросту втолкнул в эту самую комнату, закрыл за ними дверь и схватил хозяйку в охапку.
Наташа хотела возмутиться, сказать, что требует, чтобы с ее желаниями считались, но он взял ее рукой за шею, приблизил свои губы к ее губам и стал целовать, так что она в какой-то момент чуть не потеряла сознание и начала шептать, уговаривая не столько его, сколько себя:
— Пожалуйста, Марат, погоди, надо уложить детей. Ну что ты в самом деле как маленький!.. Отпусти меня, прошу!
Наконец ей удалось высвободиться. Просто потому, что он сам ее выпустил и пробурчал, тоже тяжело дыша:
— Прости, сорвался. Но я так давно ни с кем не целовался.
Она поняла, что он имеет в виду не только поцелуи, и могла бы ему сказать то же самое: еще как давно! И вообще, женщина — это одно, а мужчина — совсем другое. Женщина может обходиться без секса очень долго, а мужчина — кто-то из юмористов говорил — некоторое время суток… Господи, как глупо, что она думает об этом, ведь не замуж же ей выходить за него! И почему она вдруг начала представлять себе женщину, с которой он мог удовлетворять свой сексуальный голод… А вдруг только этот самый голод толкает его к ней?