Холодное блюдо
Шрифт:
Данилец также оценил приведенные Артемом аргументы довольно скептически:
– Хм…Вы полагаете? Неуверен. А впрочем, информация отнюдь не секретная, поэтому…не вижу препятствий – следователь, словно ловкий напёрсточник, перемешал фотографии и снова разложил. В ряд.
– Это у нас покойный Андрей Никитин. Дальше Величев. Это Ваулин. Потом Масальский, Денисюк, Нигматуллин. Чем богаты… Конечно, в группировку входит гораздо больше народу, но, к сожалению, показать полное портфолио ребят из Тумановского ОПГ у меня возможности нет, все, что выцыганил в УБОПе, перед Вами. Для получения других фотографий необходим официальный
Артем понимающе кивнул и спросил:
– Игорь Юрьевич, а кто из них… кто больше других…подозревается?
– Что значит больше других? Что за терминология?
– Вы же меня поняли.
– Ох, Артем Вячеславович, неспроста Вы такие вопросы задаете… Отомстить хотите?
– Почему сразу отомстить?
– Простите, это очевидно.
– А Вы бы на моем месте не хотели?
– Не знаю…- следователь нахмурился.- Око за око…Каменный век просто. Артем Вячеславович, еще наши предки тысячу лет назад отказались от этого примитивного принципа и ввели более цивилизованные меры наказания.
– Что мне от Ваших цивилизованных мер, если этих подонков не посадят! – разозлился Стрельцов.- Вы же мне об этом постоянно твердите. Или Вы за то, чтобы они остались безнаказанными?!
– За, против…Мы не на собрании, и голосовать я не собираюсь. И не надо голос повышать!
– Извините.
– Извиняю…с учетом Вашего…морального состояния.
– Значит, не скажете, кто Настю убил?
– Почему?… Кто убийца не скажу, не ясновидящий, а одним соображением поделюсь. Никитин в Вашей квартире был явно не один. А вот о том, кто там с ним был, наверняка осведомлен господин Величев.
– Спасибо.
– Не за что.
– Фотографии можно…
– Нельзя.
– Нельзя, значит, нельзя. А адрес Величева не подскажете,- окончательно обнаглел Стрельцов. Справедливости ради, спросил на всякий пожарный случай, не надеясь на информативный ответ.
– Ну, ты…совсем…- от возмущения следователь перешел на "ты" и не сразу обнаружил в лексиконе нужные…и, что важно, цензурные слова,-… озверел. Адрес не скажу, не имею права. И так больше чем надо…выложил.
– Все равно спасибо.
– Еще раз не за что. И, вообще, не смею Вас больше задерживать.
– Тогда я, наверное, пойду,- Артем поднялся со стула и протянул руку.- До свидания.
– Всего доброго, – следователь придержал Стрельцова.- И, ради бога, Артем Вячеславович о нашей беседе…никому. Ни маме, ни друзьям, ни знакомым. Я Вам ничего не сообщал. И не показывал. Допросил, задал вопросы и только. Договорились?
– Конечно.
Уже у двери Стрельцов неожиданно услышал:
– Магазин "Богемское стекло" на Декабристов знаете? – Данилец смотрел в окно и как будто разговаривал не с Артемом, а сам с собой. Или с портретом Президента на шкафу
– Да.
– Рядом новая десятиэтажка. Дом сорок семь "А". В том районе…
– Огромное…- Стрельцов набрал полную грудь воздуха, чтобы рассыпаться в благодарностях, но следователь, по-прежнему глядя в сторону, скорчил недовольную физиономию и сделал несколько энергичных жестов в стиле "гуляй, проваливай". Пришлось выдыхать, ссыпать велеречивые благодарности обратно и, воспользовавшись настоятельной рекомендацией сотрудника прокуратуры, проваливать.
Когда Стрельцов удалился, Игорь Юрьевич перевел дух. Разговор получился не сказать, что неприятным – нелегким. Беседа даже вышла за планируемые рамки; изначально Данилец не собирался посвящать постороннего человека в некоторые пикантные подробности расследуемого дела. Игорь Юрьевич намеревался показать Стрельцову фотографии и, в случае узнавания, на скорую руку организовать официальное опознание с понятыми. А если потерпевший никого не узнает, то подсунуть ему для подписи свежую редакцию допроса, где отсутствует упоминание о приметах депутатского сынка, несправедливо оскорбленного посредством обливания слабоалкогольным пойлом. Кроме того, следователь, что греха таить, планировал снабдить Стрельцова определенной информацией. Из вредности и в пику разным Тумановским прихвостням. Нужно им дело замять – пусть разбираются с жалобами и ходатайствами "терпилы". Мужик он с деньгами, адвоката хорошего наймет, шум подымет…вплоть до Генеральной прокуратуры. Кардинально, конечно, ничего не изменится, но авось кое-кому икнется. И Игорю Юрьевичу зачтется. Наверху. Нет, не в приемной Калинина-старшего и не в Генеральной, а в канцелярии небесной. Ведь не просто так, а за правду радел.
Вместе с тем особо откровенничать и вываливать на Стрельцова большой объем информации с многочисленными подводными камнями и собственными версиями и догадками следователь не собирался. Данилец хотел сообщить ему о результатах проведенного накануне опознания (обошлось без эксгумации, хватило фотографий трупа с характерными татуировками на предплечьях и спине – преступник, произведший "термическую обработку" только головы и кистей рук, трупа серьезно просчитался) и поведать в чью группировку входил "опознанный труп". Кроме того, кратко указать на причины возможного прекращения дела и выдать минимальные сведения о лицах, которым это выгодно. Не более… Иносказания, намеки – не в счет.
Однако планы с реальностью, известно, сочетаются довольно плохо. В процессе беседы Данилец вдруг понял, что Стрельцов жалобами и ходатайствами забрасывать инстанции не будет, адвоката также едва ли наймет и, вообще, его намерения лежат, как модно ныне выражаться, не в границах правового поля. Бумагу марать, заявления строчить и правду искать – явно не его методы. Судя по прямым, незавуалированным вопросам, "потерпевший" твердо решил бороться с бессилием правоохранительных органов по-своему и самовольно присвоить аналогичный статус убийцам своей жены. И переводить преступников в разряд потерпевших он, очевидно, намеревается посредством жестокого членовредительства, вплоть до смертоубийства.
Подобные устремления у Стрельцова, конечно, не на лице написаны, но догадаться о них легко. По крайней мере, Данилец в этом уверился сразу и бесповоротно. Также как и в том, что разбираться Стрельцов ни в чем не будет. Доказана вина или нет, имеется твердая уверенность в том, что именно данные лица убили его супругу или же есть только смутные подозрения в их причастности к преступлению, "потерпевшему" до лампочки. И место жительство Величева он выяснял явно не для того, чтобы с одним из вероятных убийц своей жены общаться на отвлеченные темы в домашней обстановке. Чаи распивать или особенности созревания злаковых культур в зоне Нечерноземья обсуждать они друг другом точно не будут.