Холодное солнце Валиана

Гашенева Мария

Жёлтые глаза Андреса вопросительно взглянули на журналиста. Игнат нервно сглотнул и поджал губы, сердце упало, а в груди разрасталась пустота. Мысли судорожно метались, запертые внутри черепной коробки. Он пытался найти какое-нибудь решение, но не мог. Пауза затягивалась, другие волки стали оглядываться, и ему ничего не оставалось делать, как кивнуть в знак согласия. «И это называется добровольно!» — в сердцах подумал Игнат. Мороз пробежал у него по коже, внутри всё словно заледенело, журналист понял, что ему очень страшно.

Глава 25. Одной крови

Собрание закончилось несколько часов назад, Игнат понимал, что должен записать увиденное, но не мог заставить себя взяться за работу. Он метался по комнате,

словно загнанный в клетку зверь. А ведь скоро таковым он и станет, зверем, проклятым. Насколько сильной окажется боль? Выдержит ли он её? А его душа, она изменится или умрёт? Если она, конечно, существует эта самая душа. Вопросы, вопросы и никаких ответов. Ожидание — одна из самых страшных мук, Игнат уже походил через подобное, когда находился в плену у Барвина. Но тогда его ждала мучительная смерть, а сейчас всё-таки жизнь. Пусть другая и незнакомая, но жизнь.

В дверь тихонько постучали, и журналист вздрогнул, испугавшись этого звука. Агата неспешно вошла в комнату.

— Ты готов стать одним из нас, — спросила она и улыбнулась.

— Не готов, — Игнат обречено замотал головой. — Но выбора у меня всё равно нет. Не будем тратить время, кусай.

Он усмехнулся, словно сказал какую-то весёлую шутку и закрыл глаза. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, воздуха не хватало. «Ну, кусай, что ты медлишь!» — мысленно взмолился он.

Волчица подошла к Игнату, он слышал её тихие осторожные шаги. Мягкие прохладные руки обвили шею мужчины, он вздрогнул от этих неожиданных прикосновений. Тёплое дыхание обожгло кожу. Но Агата его не укусила, а поцеловала. Сначала журналист растерялся, не знал, как реагировать. Руки сами легли девушке на талию, прижали к себе. Волчица ему нравилась, да, действительно нравилась, хотя такая симпатия представлялась чем-то инородным. Игнат и сам не заметил, как успокоился, все страхи, терзающие его, исчезли, растворились в этом неожиданном и желанном поцелуе. Резкая боль пронзила нижнюю губу, острые зубки Агаты впились в плоть. Игнат отстранился и широко распахнул глаза. Тонкая струйка крови медленно поползла по подбородку, и он стёр её тыльной стороной ладони. «Укусила!» — в душе зрела глубокая обида.

— Вот и всё, — Агата ласково улыбнулась, — осталось немного подождать. Не бойся, я никуда не уйду, останусь с тобой, помогу.

Волчица погладила Игната по щеке, на этот раз он не отстранился и даже не вздрогнул. Просто смотрел в эти жёлтые пленительные глаза.

— Теперь ты будешь мой, только мой, — тихо проговорила волчица.

Первые несколько часов Игнат чувствовал себя вполне комфортно, только ныла небольшая ранка на губе. Они с Агатой немного поговорили, даже посмеялась. Белая волчица держала его за руку, и пусть даже речь не заходила об отношениях, Игнат понимал, что теперь они будут вместе. Иногда слова становятся излишними, без них и так всё предельно ясно.

Постепенно у мужчины стала подниматься температура, дико разболелась голова, суставы ломило, судорога сводила мышцы. Кожа покрылась липким холодным потом, казалось, по венам бежала раскалённая лава.

— Уже скоро, надо снять одежду, — сказала Агата.

Игнат затряс головой и вцепился руками в футболку, от этого жеста ему сделалось совсем дурно, тошнота подступила к горлу.

— Она будет только мешать, — ласково проговорила белая волчица.

Агата помогла журналисту раздеться, тело уже плохо ему подчинялось. Прикосновение нежных и прохладных рук немного облегчило страдания. Он согнулся на кровати, трясясь от лихорадки и тихо застонал. Мужчина забыл о стеснении, боль вытеснила все чувства, заслонила собой мир. Агония разрасталась, казалось, не будет ей конца. Что-то страшное, инородное зародилось в душе, пытаясь выбраться на волю. Сознание заволокла чёрная пелена. Тело корчилось в страшных судорогах.

— Впусти проклятие, позволь ему изменить тебя, сразу станет легче, — шептала на ухо Агата. — Держись, милый, держись, осталось совсем немного.

Чернота окончательно поглотила

разум, тело выгнулось дугой, затрещали, изменяясь кости, боль достигла своего апогея. Игнат закричал в силу своих лёгких, но этот крик быстро перешёл в протяжный вой.

Агата сбросила с себя одежду, но мужчина не обратил на это внимания, сейчас его совсем не привлекала её нагота.

Внезапно боль отступила, тело продолжало дрожать, Игнат стоял на четвереньках, нет, на четырёх лапах. Он втянул носом воздух и голова закружилась от обилия всевозможных запахов, до его чуткого обострившегося слуха долетало многообразие звуков. Он открыл глаза, всё вокруг переменилось, сделалось ярче, насыщенней. Игнат слышал, что волки видят мир в оттенках синего, жёлтого, зелёного и серого цветов, но оборотни отличались от обычных волков. Игнату показалось, что он всегда был слепым и только сейчас смог прозреть и увидеть истинную красоту. Новое состояние завораживало и немного пугало. Разум его не затуманился, мысли острыми ножами прорезали сознание. Он остался собой, но при этом превратился в нечто новое.

Напротив Игната стояла белая волчица, его белая волчица.

Молодой волк переступил с ноги на ногу, потряс головой, потянулся, привыкая к новому сильному телу. Он опустил глаза и взглянул на свои покрытые густым чёрным мехом лапы.

Агата мотнула головой, призывая его следовать за собой, и направилась к двери. Когти звонко зацокали по деревянному полу. Объятый страданиями Игнат не заметил, как наступила глубокая ночь. Улицы выглядели пустынными, но оборотень понимал, что это не совсем так. Его острый нюх улавливал присутствие других живых существ. Упыри, вампиры, оборотни, такманы, очарованные — теперь он мог узнать каждого из них по запаху.

Волки миновали городскую черту и устремились в лес, обгоняя друг друга. Душа Игната наполнилась невероятным восторгом, такой лёгкости и свободы он не ощущал никогда. Мир вокруг казался неимоверно прекрасным, а Агата, как упоительно она пахла. Голова шла кругом.

А потом они охотились. Гнались по лесу за молодой косулей. Адреналин бурлил в крови, инстинкты толкали молодого волка вперёд. Агата настигла добычу первой, намертво впилась зубами в шею жертвы. Запах страха и плоти туманил голову. Они рвали зубами свежее сочащиеся кровью мясо, каким же божественно вкусным оно было.

Когда первые солнечные лучи лишь забрезжили на горизонте, и ночное небо стало потихоньку светлеть, довольные и сытые они вернулись в дом.

Агата сразу сбросила волчью личину. В полумраке комнаты её обнажённое сильное тело казалось особенно прекрасным.

— Отпусти волка, позволь ему уснуть, ты должен научиться контролировать зверя, не позволяй ему взять верх, иначе разум затуманится, — она присела на пол, запустила пальцы в густую чёрную шерсть, поцеловала его в кончик носа.

Белые волнистые волосы частично прикрыли наготу женщины. Хотелось бесконечно любоваться ею, но Игнат закрыл глаза и постарался прислушаться к внутренним ощущениям. Он сразу же увидел яркий лучик тёплого света — его человеческую природу и всеми силами потянулся к ней. Мышцы опять пронзила боль, но уже не такая безумная, как при первом превращении. Тело его изменялась, возвращаясь в привычную форму.

Игнат боялся, что будет чувствовать слабость, но сила бурлила подобно быстрой горной реке. Было сложно контролировать нахлынувшие волной чувства.

Агата улыбалась, глаза её светились от радости. Она взяла лицо Игната в ладони и поцеловала. Он обнял девушку, прижал к себе её горячее обнажённое тело. И в который раз его накрыла волна новых ярких ощущений. Каждое прикосновение, каждый поцелуй электрическим разрядом разливались по венам. Эго душила страсть и переполняла нежность. Игнат покрывал поцелуями каждый сантиметр её кожи. Ласкал длинные глубокие шрамы, пересекающие живот, грудь и бёдра. Эти отметки на чудесной бархатной кожи рассказывали историю жизни Агаты, и Игнат поклялся, что эта женщина больше никогда не будет страдать. Их тела сплелись в безумном танце любви.