Холодные финансовые войны
Шрифт:
— Хорнсби слушает.
— Привет, Пит. Это Эдди. — Голос Эдди был хорошо узнаваем даже при всех искажениях встроенного микрофона. — Ты не мог бы заглянуть ко мне на минутку?
— Иду, Эдди. — Питер выключил пейджер и нажал кнопку на столе.
Деревянная панель на северной стене как бы растворилась и сделалась для него прозрачной, открыв взору Пита приемную. Как ни странно, секретарша была на своем рабочем месте, за столом. Однако она украдкой листала косметический каталог. Питер нажал на кнопку интеркома.
— Джинни! — Он был вознагражден: секретарша испуганно вздрогнула и с виноватым видом включила переговорник.
— Да, Пит?
— Я иду к Эдди. Отвечай на все звонки, пока меня не будет.
— Ты надолго?
— Понятия не имею. Это сюрприз, в его обычной манере.
Питер отключил интерком и встал из-за стола. Он подошел к южной стене, и панель отодвинулась, пропустив его в служебный коридор для руководства, к ленте ползущего в восточное крыло транспортера. Хорнсби кивнул знакомому, целеустремленно шагающему по встречному транспортеру, однако остался стоять, предоставив неторопливо ползущей ленте нести его со скоростью четыре мили в час. В каждом секторе сложилась собственная манера передвижения по коридорам. У кого-то было принято шагать, у кого-то бежать, дабы демонстрировать окружающим кипучую деятельность или собственную значимость. Эдди завел иной порядок в своей рабочей группе. Пусть это делает за тебя машина. Мы достигли таких высот, где не подобает метаться и суетиться, словно испуганные крысы. Сойдя с движущейся ленты перед кабинетом Эдди, Пит нажал на кнопку интеркома на дверном косяке. Эдди откликнулся незамедлительно:
— Это ты, Пит?
— Угу.
— Заходи.
Дверь скользнула в сторону, и он вошел в кабинет Эдди. Кабинет Эдди был ненамного больше, чем его собственный, но куда шикарнее. Вместо меняющейся экранной панорамы стену у Эдди украшала движущаяся светогравюра. При взгляде на нее у Питера, как всегда, начала неприятно кружиться голова, словно от высоты, однако он промолчал.
— Располагайся, Пит. Два куска сахара, без сливок, верно?
— Точно. — Несмотря на всю неприязнь к Эдди, Питер был польщен тем, что тот помнил такие мелочи.
Эдди нажал на соответствующие кнопки сервоматика. Через несколько секунд раздалось гудение и появились чашки с кофе.
— Да, кстати, Эдди. У меня совсем сервоматик накрылся. Ты не порекомендуешь кого-нибудь, кто бы мог его починить?
— А ты звонил в отдел эксплуатации?
— Каждый день названиваю, вот уже две недели. Они мелют с умным видом какую-то чушь и заставляют писать бесконечные бумажки, а проку — ноль.
— Я подумаю, как тебе помочь. Над чем ты сейчас работаешь?
— Так, особенно ни над чем. Есть кое-какие идеи, но все это запросто можно перекинуть на кого-то другого или отложить. А что? Что-то новенькое?
— Нам под задницу насыпали горячих углей, и тут потребуется твоя способность раскладывать все по полочкам. Я только что от руководства, имел разговор с самим Бекером.
— А кто это?
— Ну Бекер, один из наших вице-президентов, курирует международные связи. Пролистай списки, найдешь его имя. Но я о другом. Начальство поручило нескольким группам представить свои рекомендации относительно одного дельца, и нам в том числе. Это шанс показать, на что мы способны, причем на самом высоком уровне.
— Кто еще работает над заданием?
— Хиггинс на Восточном Побережье и Маркус из Нового Орлеана.
— Хиггинс? Я думал, его вышибли после последнего провала.
— Нет, просто временно отстранили. Если хочешь знать мое мнение, кто-то пытается использовать это дело, чтобы совсем избавиться от него. Готов побиться об заклад: они отвергнут любое его предложение. Во всяком случае, они сейчас это делают. Думаю, что к концу года он вылетит из корпорации.
— Туда ему и дорога. А кто такой Маркус?
— Никогда с ним не встречался. Его считают прямо гением, но я слышал, что многие его терпеть не могут. Он странный тип. Если думает, что ты кретин, то так прямо и скажет тебе в лицо. Можешь представить, какое это производит впечатление на окружающих при проведении мозговых атак.
Пит прикурил сигарету и задумчиво затянулся.
— Выходит, наши соперники — это один законченный неудачник и один невоздержанный на язык вундеркинд. Если мы не сможем их обставить, то нам лучше вообще уволиться.
— Верно. Только не надо недооценивать Маркуса. Если его терпят столько времени, то он для них что-то значит. Возможно, они действительно ждут от него какой-нибудь оригинальной идеи. Нужно внимательно понаблюдать, и если все обстоит именно так, то мы должны решить, чего, собственно, мы хотим — прикрыть его или подставить.
— Сколько у нас есть времени? Эдди поморщился.
— Ну я бы сказал так: ровно столько, сколько требуется для классной работы, и ни секундой больше. Другими словами, тому, кто высунется первым, придется сидеть и терпеть, пока другие будут рвать его на куски. Если же мы чересчур затянем с рекомендациями, то рискуем предстать престарелыми дурами, которые топчутся на месте и не знают, куда им идти.
Пит помолчал, раздумывая, потом пожал плечами.
— Ничего не поделаешь, раз таковы правила игры. Придется играть картами из их колоды. Ну ладно, а какое все-таки задание?
— Только не падай в обморок. Наш драгоценный коммуникационный конгломерат вляпался в войну.
— Не понял. Повтори-ка еще разок.
— Я же сказал, в войну. Ну, это: солдаты, пули, танки — и все такое прочее. Одним словом, война.
— Так, дошло. Ну а мы-то что должны делать?
— Ничего особенного. Всего-навсего придерживать крышку на кипящей кастрюле. В общем, от нас ждут идей, как сделать так, чтобы об этом не пронюхала широкая общественность, но в то же время мы должны подготовить почву, чтобы широкая общественность проглотила нашу стряпню, если информация все-таки выплывет наружу.
— И ты серьезно? Послушай, Эдди, ведь речь идет о войне! Как могут люди не заметить войну?!
— Все не так кошмарно, как кажется на первый взгляд. Ведь это продолжается уже целый год, но скажи, ты слышал хоть что-нибудь?
— Ну… Вообще-то, нет.
— Более того, в настоящее время в мире идет еще три войны: рыбная война — в Исландии, алмазная, за копи, — в Африке, и нефтяная — на Великих Равнинах. Войны между корпорациями уже перестали быть новостью. По крайней мере, так сказал Бекер.