Холодные сумерки
Шрифт:
С такой логикой спорить было сложно, но Дмитрия внезапно поразила странность ситуации. Сотрудник органов обманывает преступника, чтобы арестовать за преступление, а тот печется о законности, причем явно искренне.
Вардан меж тем выложил из абрикосов причудливую пирамиду, полюбовался и принялся за инжир.
– А тебе, дорогой, много пэрсиков зачем? Прости, вчера не спросил.
– А тебе в этом что? Плачу – значит, надо.
Вардан пожал округлыми плечами.
– Время такое. Хочется знать, куда пэрсики уходят.
«А
Дмитрий лениво сплюнул, попав точно в узел, которым веревка от тента крепилась к камням парапета.
– Клуб открываю, в конце Второй. Там, где «Черная лошадь» была, слышал, может? Для своих и немножко чужих. Поговорить вечерком, в шашки-шахматы поиграть. Ну и угостить хочется, как же без того.
Кафе «Черная лошадь» прикрыли несколько месяцев назад за список нарушений, который потянул для владельца на всю десяточку, и с тех пор помещение пустовало.
Вардан с видом мудрого человека кивнул.
– Что же, у мужчины должно быть свое дело, иначе какой же он мужчина?
Дмитрий промолчал. Время тянулось медленно. Вардан принимал первых покупателей, расхваливая фрукты, а Дмитрий поглядывал на часы и гадал, что случилось. Неужели Вахтанг узнал о засаде и сбежал, бросив Вардана? А впрочем, что ему предъявить, кроме туманных обещаний, да еще оговоренных кодом? Под ложечкой противно заныло. Если Ваха сбежал, ищи его теперь… И правда, слишком уж хорошо все шло, когда такое бывало? Спустя еще минут десять он не выдержал.
– Вардан, так где твой друг? У меня целого дня нет.
– Сам не знаю, дорогой, – пожал плечами толстяк. – Может, заболэл? Приходи завтра.
– Ну, нет, – разозлился Дмитрий вполне искренне. – Так дела не делаются, сам понимаешь. Не по понятиям. Я деньги ношу, а ты меня из сегодня в завтра посылаешь. Нехорошо.
– Но что я сделаю… мой друг…
Вардан глянул в сторону главного входа на рынок, где обычно стоял милицейский патруль.
«Боится. А если боятся, надо пользоваться. Тем более что патруля там сегодня нет, он чуть дальше».
Дмитрий наклонился к армянину, заставив того вжаться в прилавок.
– Со мной говорил ты, а не твой друг. С тебя и спрос. Но я добрый. Ты говорил, у тебя много персиков нет? А мало? Сегодня меня устроят образцы, так и быть. И если устроят – я приду завтра. А если нет… то тоже приду. Понял?
Вардан закивал.
– Мало есть. За полцены отдам, вот…
Втянув живот, он протиснулся мимо Дмитрия к опустевшему ящику с грушами, приподнял газету, открыв еще одну. Дмитрий цинично отметил, что второй газетой, на которой лежал плоский конвертик, была «Правда». Торговец схватил конверт и протянул ему.
– За рубль отдам. Меньше не могу.
– Хорошо, – согласился Дмитрий, открывая конверт и заглядывая внутрь. Кивнул, достал из кармана удостоверение. – Просто замечательно. Беру. Статья двести двадцать вторая – продажа материалов
Капитан вывернулся из начавшей собираться толпы, не торопясь снял с пояса наручники. Бледный как молоко Вардан вжался в каменный парапет.
– Вы что это… за что? Какой принуждение?
– Вообще-то, – заметил Дмитрий, – мне нужен твой друг. Видишь ли, мы уже нашли камеру, – наглое вранье, но времени работать тонко не было, – и знаем, кто снимал. И это – не ты. Так что речь идет и о двести десятой статье. Организация преступного сообщества. Ты организатор? Печатник?
Вардан, побелев еще сильнее, замотал головой.
– Не я, я только продавал, я…
– А если не ты, то в твоих интересах рассказать, где можно этого твоего друга найти, – жестко заключил Дмитрий. – Иначе это дело повиснет на тебе, и еще добавится препятствование следствию. Ну?! Адрес? Имя?
За обман даже не было стыдно. Черта с два он бы повесил на этого Вардана хоть что-то без доказательств, лаборатории и прочего. И если бы торговец оказался крепче, подкованнее в законах и порядках, Дмитрий бы не рискнул так давить. Но Вардан крепким не был.
Поднявшись на третий этаж типовой хрущевки на проспекте Столетия, Дмитрий поднял было руку – позвонить в квартиру номер одиннадцать – и замер: дверь была едва заметно приоткрыта, а квадрат с замком перекосило. Дверь явно ломали.
Михаил, поднявшийся следом, заметил это же и бросил на Дмитрия вопросительный взгляд. Дмитрий покачал головой: жди. Сам прислушался. Изнутри доносились голоса. Оглянувшись на дверь напротив, он заметил, как дверной глазок с той стороны что-то заслонило, и хмыкнул. Любопытные соседи – это всегда хорошо.
«Без кавалерийских наскоков, говорите? А, к черту!»
Стараясь не шуметь, он достал пистолет и свободной рукой толкнул дверь. Та беззвучно открылась. Коридор, и без того узкий, загромождали разномастные коробки со скарбом. Вахтанг или тащил в дом все, что видел, или собирался съезжать. Часть ящиков была опрокинута, словно их пинали, и из одного, с удовольствием заметил Дмитрий, высыпались ванночки и прочая фотографская ерунда. Это давало надежду, что где-то рядом найдутся и пленки, и запас фотографий.
Голоса доносились спереди слева, за дверью, которая вела в гостиную – возможно, ту самую, с темным диваном без подлокотника, на который утром так хорошо падает свет.
– Ты, сука, обещал? Обещал, – почти ласково говорил кто-то. – Ты, сука, аванс брал? Брал. Сроки назначал? Назначал. Сам. Никто за язык не тянул. Боря, скажи ему, а то он не понимает.
Звук удара. Стон задохнувшегося человека.
– И вот мы приходим, когда все сроки прошли, а кто-то собирается свалить. Боря, скажи ему.