Холодный Чикаго

Сиераминатана

– Пожалуйста, когда приступишь, не делай мне больно, – прошептала девушка.

– Я не собираюсь насиловать тебя.

– Она заставит, болью и заставит, а если у тебя не получится, она возьмет что-то, что с трудом во мне помещается.

Девочка вынырнула из темноты.

– Сейчас мы сыграем свадьбу, и вы будете делать мне ребенка, – девочка захлопала в ладоши и, схватив людей за волосы, потащила вглубь склепа.

Там уже был подготовлен большой гроб, застеленный красивым бельем, а рядом алтарь с младенческим скелетом.

Девочка нацепила на Люси фату, забрызганную кровью, а на Питера галстук-бабочку, едва не задушив мужчину.

– Дети мои, – торжественно начала девочка, – в этот торжественный день я объявляю вас мужем и женой. Питер, можешь поцеловать Люси.

Мужчина взглянул в жестокие голубые глаза девочки и со вздохом наклонился, прикоснувшись к губам Люси, целуя.

– По-настоящему, с языком, - потребовала девочка, смотря жадными глазами за происходящим.

Питер прикрыл глаза, целуя совершенно незнакомую ему женщину.

Внезапно неведомая сила практически разорвала на нем одежду, и он оказался на постели.

Под ним лежала девушка, её ноги были раздвинуты.

– Теперь делайте мне ребенка, – непреклонно заявила девочка.

Питер закрыл глаза и представил, что перед ним его почившая супруга - прекрасная Алисия.

Проникая в Люси, он чувствовал, как по щекам катятся слезы. Он предает жену по прихоти дьявола в детском обличии.

– Вы должны быть радостные, – топнула ногой девочка, – целуйтесь.

Люси подставила губы, и Питер, продолжая двигаться в ней, осторожно поцеловал.

Внезапно тело перестало ему подчиняться, он уже не чувствовал боли в сломанных ребрах, на смену этому пришла какая-то дикая похоть.

– Началось, – всхлипнула Люси, закрывая глаза.

Питер со стороны видел собственное тело, терзающее девушку, ему хотелось закрыть глаза и не видеть, заткнуть уши и не слышать.

По склепу метались крики боли девушки и чистый, звонкий смех девочки.

Тело Питера содрогнулось, и он излился в Люси, но тут же перевернув девушку, вошел в неё сзади.

Девушка плакала и шептала молитву, но Питер не мог остановить свое тело.

Многие часы спустя он закашлялся кровью и почти выпал из гроба. Пошатываясь, он подошел к алтарю и вытащил кинжал из детского скелета. Мгновение, и тело оседает на пол.

Девочка топнула ногой.

– Плохая игрушка.

Люси приподняла голову, не смея больше пошевелиться.

– А ты, Люси, – хищно улыбнулась девочка, – будешь наказана снова, ты не хочешь родить мне ребеночка.

Будто из воздуха появилась плеть и, взвившись, обрушилась на девичье тело.

Крики заполнили склеп, но вскоре и они затихли. Игрушки уснули, а их хозяйка прикоснулась к стене и слилась с нею, оставляя на полу тряпичную куколку.»

Дерек поднял голову.

– Ты жуткий садист и извращенец, – наконец произнес Куинси, – как можно было такое написать?

– Ну, агрессия выливается не на тебя или кого-то ещё, как у Керка, а в написании. Зато я не бешеный.

Каран улыбнулся и, поднявшись, поцеловал Дерека.

– Лети, а то опоздаешь.

Куинси подхватился и, быстро натянув ботинки, выскочил из квартиры. Ему действительно пора.

Желя и Леля сидели в кафе и пили черный чай, обсуждая своих супругов и будущих детей.

– Я думаю, у меня будет два мальчика, или мальчик и девочка, но никак не две девочки, – уверенно заявила Леля.

– А я надеюсь на трех сыновей, – мечтательно закатила глаза Желя. Ты бы видела Кадена, когда я ему сказала о тройне, я думала, у него глаза из орбит вывалятся.

– Алекс очень рад, он меня теперь на руках носит, – хихикнула Леля, – жаль, что братик наш не девочка.

– У него своя девочка - Дерек. Я как-то пришла к Карану в неположенное время и услышала, как он его охаживает. Такие стоны из меня только Каден может выбить, а братик Куинси этого полночи мучал.

– Если честно, я тоже Александра периодически выматываю. В маму, наверное, темпераментом пошли.

– Мараевы убивают Чикаго сексом, – провозгласила Желя по-русски, поднимая кружку с чаем на манер бокала.

========== Глава двадцать девятая ==========

Что ж, это последняя глава и на этом закончится рассказ. Но не унывайте и не разочаровывайтесь, я успела прописать уже четверть следующего рассказа. Так что радуйтесь и возвращайтесь в среду утром к новым главам Осеннего Нью-Йорка.

Ремрак тенью проскользнул между полицейским в засаде и, схватив Адриана, вызвал чертят, заставляя их унести пару на другую крышу.

Полицейские метнулись за ними, но чертята, бешено хихикая, мгновенно размножились и напали на людей.

Через пару минут Чтец отпустил Дане.

Стажер пытался выровнять дыхания, испуганно смотря на Ремрака.

– Мне о тебе рассказали. Ты Ремрак Мараев.

Чтец почувствовал, как у него вытягивается лицо. ЧЕГО???

– Кто такой бред придумал, в имени Ремрак уже присутствует немного от этой фамилии, так что масло масленое получается. Остальные буквы из имени.

– А то, что ты натворил в конторе годы назад?

– Так это когда было, – слегка смутился убийца, – подумаешь, мне, кстати, не 60-70 лет, как некоторые думают, мне 200, почти. И вообще, я не эксперимент, а сын Мары, богини смерти и зимы. У меня две старшие сестры, богиня похоронного плача и богиня весны.

– Мне сказали, что ты дед Карана Мараева, и что ты, как Чтец, выполняешь его рассказы.

Ремрак выдохнул и сел на парапет.

– Так, я, конечно, понимаю, что конкретно всех запутал, но, черт побери, как меня внуком-то наградили? У меня нет детей, и не было, но будут. Когда мне это потребуется. На самом деле 200 лет назад у моего отца была супруга из людей, она родила ему троих мальчиков. Один из них выжил и положил начало роду Мараевых среди людей, но потом его жена умерла, и так получилось, что он сошелся с моей матерью, я, конечно, Мараев, но явно не дед Карана.