Холодный пляж

Шарапов Валерий

– А откуда, извиняюсь, такие познания? – встрепенулся Светлов. – В прошлый раз преступники забрали документы жертв, а теперь оставили, да еще и расписали свои действия?

– А я не сказала? – округлила глаза Нина Витальевна. – Людмила Ключевская выжила. Хотя и натерпелась, не дай бог кому такое пережить…

– Точно, лучше сразу сдохнуть, – еле слышно проворчал Голицын.

Женщина покосилась на него осуждающе.

– Она сидела на заднем сиденье «Жигулей». Те двое расправлялись с ее друзьями, а она окоченела от страха, слова вымолвить не могла. Подошел тот, которого они чуть не сбили, полез в заднюю дверь. Людмила скорчилась под сиденьем. Ночь была, темень… Спрятаться, впрочем, не удалось, ее заметили. Под рукой был фонарик, направила

свет преступнику в лицо, потом этим же фонариком долбанула ему по физиономии. Оружие так себе, но тот пришел в замешательство, упустил момент, и Людмила покинула машину с обратной стороны…

– Молодец, – оценил Андрей.

– Можно подумать, она что-то соображала, – фыркнула Елисеева. – Но так-то молодец, согласна. Припустила вдоль дороги. Ее преследовали двое, лиц, понятно, не видела. Полезла на скалы, извозилась в водопаде – есть там один, не представляет визуальной ценности, да и подобраться к нему сложно. В общем, ночка выдалась непростая. Замерзла, натерпелась страху, вся изрезанная, побитая – там ведь повсюду камни. Схоронилась в канаве, эти и прошли мимо. Припустила обратно, вернулась на дорогу, полчаса дрожала в кустах за обочиной. Машин никаких не видела. И понятия не имела, где находится. Идти по дороге боялась. Под горой была Паланга – пустой звук для Людмилы. Нашла какую-то тропу, спустилась, увидела дома, припустила к ним. Добрые люди согрели – там сторож с женой проживает, мужчина пожилой, десять лет на пенсии. Усадил Людмилу в личный «Запорожец», привез в милицию. А там только несколько дежурных. Тоже добрые люди – напоили коньяком… – Елисеева смущенно потупилась. – Промерзла капитально, водопад-то холодный. Положили ее в комнате для отдыха, во что-то укутали… Вроде не разболелась, по крайней мере утром от пневмонии не страдала…

– И где она сейчас?

– У нас. Трясется, бедняжка, ждет своей участи. Ночью на скорую руку опросили, выехал патруль, обнаружил белые «Жигули», два трупа… В общем, плохи дела, – заключила сотрудница милиции. – Трупы в морге, начальство извещено, Василий Федорович в шоке. И никакой гарантии, что не будет четвертого эпизода. Звонил Латынин-старший, спрашивал грозным голосом, не ошибка ли это, достоверна ли информация, что его сын мертв. Скоро подъедет, поставит тут всех на уши, достанется всем – и правым, и виноватым…

– То есть преступников было трое, – пробормотал Светлов. – Или как минимум трое. Гражданка Ключевская заметила, что за машина перегородила им дорогу?

– Нет, – покачала головой Елисеева. – Во-первых, Людмила Геннадьевна не сильна в марках автомобилей. Да, их немного, но тем не менее. Во-вторых, когда Стас резко затормозил, заглох двигатель и погасли фары. В-третьих, машина преступников выехала из скал без включенных осветительных приборов. Людмила видела только силуэт автомобиля. Может, «газик», может, «уазик» или даже «РАФ»…

– Ну, хорошо, один из преступников пытался вытащить ее с заднего сиденья…

– Скорее зарезать, не вытаскивая, – поправил Хижняк.

– Хорошо, пусть так. Она осветила лицо, прежде чем двинуть по нему фонарем. Другими словами, это лицо она видела.

– Видела, – согласилась Нина Витальевна. – Но описать не может.

– Почему?

– Бывает, – Елисеева пожала плечами. – У одних топографический кретинизм, у других физиономический. Лицо видела и запомнила, но как описать, не знает. Колючие глаза, щетина…

– Щетина? – переспросил Андрей. – Небритый гаишник? Хорошо, допустим. Рост, комплекция, возраст?

– Не маленький, но и не гигант, крепко сложенный. Словами эти люди не разбрасывались, молчали как рыбы…

– Таким приметам половина мужского населения соответствует… Но узнать она его сможет, если предъявят?

– Определенно, – кивнула сотрудница милиции. – В этом наша свидетельница даже не сомневается.

– Хоть что-то… Ну, что ж, мы имеем ценного свидетеля, способного опознать лицо из банды. Родственникам Людмилы сообщили?

– Она не дает никаких координат,

телефонных номеров, – Елисеева недоуменно пожала плечами. – Из близких родственников только мать, у которой в прошлом году был сердечный приступ, Людмила не хочет ей ничего сообщать. Мать знает, что она уехала на пять дней, может, на неделю, зачем беспокоить человека?

– А я о чем недавно говорил? – проснулся Голицын. – У Ключевской двоюродная сестра в Сторожевом. Некая Светлана Суровцева. Работает в гостинице. Людмила, кстати, вскользь об этом упомянула, но там сложные семейные отношения, застарелые обиды… В общем, родственники не общаются.

– Ты вроде сказал, Светлана должна подъехать? – нахмурился Пещерник.

– Ага, – согласился Голицын. – Но даже по телефону, когда я все рассказал, она выделывалась. Мол, подъеду, не подъеду… В итоге согласилась заглянуть на огонек, но не раньше трех часов дня. Работы, мол, много.

– Такое бывает, – отмахнулся Аристов. – «Кровная вражда» называется. Как в Шотландии. Или вон у нас на Кавказе. Родственники враждуют, даже не помнят, из-за чего все началось. Моя сестра хронически не переваривала нашего старшего брата. На дух не выносила, уверяла, что не сядет с ним… на одном гектаре. Меня использовали как переводчика. Сами люди как люди, войну прошли, выжили. А все из-за того, что не могли по молодости лет поделить уход за больной бабушкой, друг на дружку перекладывали. В итоге окончательно озверели. Брат умер, так Валентина даже на похороны не приехала. Казалось бы, что теперь делить? Так нет, ненависть даже смертью не исправишь. Так и сказала по телефону: не поеду к этому упырю. О мертвых, дескать, плохо нельзя, но о нем можно…

– Да уж, высокие отношения, – согласился Хижняк.

– Но несколько не по теме, – сказал Светлов. – Людмилу, невзирая на «семейные ценности», могут попытаться увезти, и мы лишимся свидетеля. Пусть пока побудет здесь, а потом мы ее доставим куда скажут. Есть желание убедительно с ней поговорить – и желательно не в ваших мрачных стенах. Благодарю вас, Нина Витальевна, вы лаконично и доступно описали ситуацию. А теперь давайте подробности: что нарыли эксперты, имелись ли следы на местах преступлений, что думаете по поводу личностей преступников – а также как они выявляют «жирных» клиентов. Все, что в головах и на бумаге. Я понятно объясняю? Похищены ценные вещи, в том числе одежда и обувь иностранного производства, которую преступники вряд ли будут носить. Значит, сдадут барыгам – что думаете по этому поводу? Есть ли кандидаты на примете? Арсений, почему все время зеваешь?

– Не доспал, – смутился Голицын. – Сегодня же полночи метались, почти не спали.

– Лучше переесть, чем недоспать, – назидательно сказал Аристов. Хихикнул Шура Хижняк, по-быстрому спрятал глаза. Андрей вздохнул: помощников бог послал, конечно, ценных…

Он всматривался в карту местности, запоминал и отмечал места, где происходили преступления, вглядывался в очертания дороги, подпирающей горную местность. Отыскал водопад, на котором спаслась свидетельница Ключевская. Два преступления из трех произошли на этой дороге, проходящей мимо Сторожевого, Паланги, Меркадии – и далее, с выездом на основную трассу. Дистанция между местами нападения порядка километра. Третье преступление – в глубине скалистой местности, у Музыкального водопада. Там хватало проселочных дорог. Горы и скалы не являлись чем-то монолитным, отвергающим цивилизацию. Соединенные между собой точки формировали треугольник – «треугольник смерти», как он его окрестил. Вряд ли в этом имелся смысл. По приказу Мелентьева усилили патрулирование – в этом тоже не было большого смысла, особенно в светлое время суток. Зацепок не было – кроме той самой свидетельницы, с которой он никак не мог пообщаться. Постоянно что-то мешало. Разговоры с экспертами, с подполковником Мелентьевым – Василий Федорович хотел знать, что удалось выяснить «знаменитому сыщику». На незнакомца косились, шептались за спиной, и это начинало нервировать.