Холодный поцелуй смерти
Шрифт:
— А ты крута, бин-сида, — сообщил Бандана своим низким урчащим баритоном, обдав мне шею влажным горячим дыханием. — Люблю девушек с характером. Когда отбиваются, потом получается интереснее. — Он дернул бедрами, прижался к моим ягодицам напряженным членом. — А ты у нас с перчиком, черт побери!
Я тебе покажу перчик, подумала я и сначала нагнула голову вперед, а потом изо всей силы запрокинула. Послышался отрадный хруст — это мой затылок расплющил ему нос. Бандана заревел, забулькал и пошатнулся, рухнул, стиснув меня так, словно я его любимая резиновая женщина. Он повалился навзничь, от удара из меня вышибло остатки воздуха. Мы поехали по лестнице, пересчитывая все ступеньки, и
Я отбивалась как могла, царапала ему руки, молотила пятками по его коленям и лодыжкам. Он обхватил ногами мои бедра, не давая мне вырваться. Тогда я потянулась назад, схватила его за уши и еще раз крепко стукнула затылком в лицо — снова раздался громкий треск, на этот раз я свернула ему скулу. Он зарычал и еще сильнее стиснул мне ребра, не давая вздохнуть. Пора было с ним кончать, пока он не поломал мне что-нибудь или я не вырубилась от удушья. Скользнув руками по его голове, я нащупала глаза и вдавила большие пальцы в податливые глазницы, — может, он хоть теперь меня выпустит? Он дико заорал — и так налег мне на ребра, что внутри хрустнуло. Правый бок пронзила боль, и тут запястье мне обвили упругие лианы, оторвали руки от его лица, дернули вверх. Тоненькие побеги оплели шею, стягивали, душили. Я в панике задергалась, но ветви отвердели и намертво примотали меня к Бандане.
— Тихо ты, шлюха погадая, — неразборчиво прорычал Бандана. — Де дергайся!
Он дернул рукой, и бок мне снова пронзила страшная жгучая боль. Я вскрикнула, но лианы сдавили шею, перекрыли воздух, в глазах стало темнеть…
…но потом я снова четко увидела потолок над головой и ощутила, как с каждым вдохом в бок вонзается боль. Я лежала, дрожа от напрасных стараний подавить панику.
— Ты мне дос слобала, гадида, — заявил Бандана. Краем глаза я видела, как он осторожно ощупывает лицо. — Я тебе это припобдю.
— Будет… только… лучше, — пропыхтела я.
Между прочим, они договаривались меня не калечить.
— Стерва! — заорал он и еще раз сдавил мне ребра.
Я передышала боль, пока она не утихла до мучительного биения, и уговорила себя, что глупо задирать Бандану, пока он занимает стратегически выгодную позицию. Он все сопел и сипел мне в щеку, и я чувствовала, как кожу обдувает магией — это он пытался поскорее залечить свои переломы. Проклятье, мне-то сейчас колдовать не под силу. Мы лежали и лежали на лестнице, и понемногу я стала ощущать и другие мелкие неудобства — грубая кора натирала запястья и шею, плечи ныли, потому что руки были неловко заломлены за голову, сизалевый половик колол тыльную сторону ладоней. Хорошо, что я сверху, — Бандане наверняка гораздо неудобнее лежать прямо на лестнице, а если ему захочется заняться чем-то еще, придется либо отпустить мне ноги, либо убрать все лианы. Я тупо пялилась в потолок. Вообще-то, не только он лежит на спине, а держать меня можно и одной рукой…
Паника снова забурлила и задымилась…
Я скрипнула зубами, приказывая себе не падать в эту пучину.
По лестнице разнесся тихий шелест, и я поняла, что Бандана что-то говорит или, чего доброго, зовет подмогу.
Кстати, о подмоге: где, интересно, полиция, Финн, соседи, в конце концов? Хелен с командой за это время успела бы доехать сюда уже дважды! К тому же дриады вовсе не старались нападать тихо; а я сейчас встретила бы с распростертыми объятиями любую, самую сварливую ведьму!
— Мы что, будем так лежать, пока не вернется домой кто-нибудь из моих соседей? — осведомилась я, пытаясь говорить беспечно, но дрожь в голосе меня выдала.
— Де волдуйся, бид-сида, никто сюда де придет, — ответил Бандана и потрепал меня по щеке. — Бы
Я прикрыла глаза, стараясь не обращать внимания на впившиеся в шею лианы. Не знаю уж, что это за танковое заклятие, но, похоже, оно лишает всех, абсолютно всех всякой возможности заметить, что происходит, и прийти мне на помощь.
— А пока бы ждеб боих приятелей, лежи тиходько. — Его пальцы принялись ковыряться в застежке моих джинсов, и мне стало нехорошо от ужаса. Рука сдавила мне ребра, от боли у меня все поплыло перед глазами. — А то опять вырублю, ясно?
Нет уж, терять сознание мне вовсе не улыбалось, даже на долю секунды. Я заставила себя не двигаться и думать. Наверное, Бандана — ива, только у ив ветки растут так быстро и гнутся так легко, словно хлысты. Не может быть, чтобы все эти побеги были настоящие, наверняка они отчасти наколдованы…
— Божеб пока порезвиться. — Бандана крепче прижал ногами мне ляжки, пытаясь расстегнуть молнию моих тесных джинсов. — Тихо лежи, бид-сида, кобу говорю!
Я включила магическое зрение и увидела вокруг многоцветные потоки волшебства, они переплетались и свивались, словно густые краски, взболтанные в мутной воде: тусклые оттенки зеленого смешивались с яркой охрой и переходили в приглушенный оранжевый, темно-бордовый растекался в мерзко-марганцовочный и тошнотворно-лиловый, и во всем этом поблескивали крошечные крупинки золота. Вот зараза, оказывается, и я истекаю магией. Я не могла различить, где кончается магия Банданы и начинается моя или ведьминская от анемоновых чар. Что будет, если я попробую все это взломать?Нет, это какая-то идиотская мысль, это у меня от нервов… А вдруг?..
— Всегда хотел стать папочкой. — Бандана прижал пятерню к моему голому животу и принялся его оглаживать. — Вот посею сюда семечко и буду любоваться, как оно растет…
Я не стала его разочаровывать и объяснять, что забеременею, только если сама захочу. Лежала и молилась, чтобы он так и продолжал мечтать о будущем отцовстве и ничего не предпринимал в этом направлении. Все равно в такой позе ничего не выйдет, ему придется меня отпустить, а тогда я смогу…
…тоненький побег царапнул меня по животу и пополз к застежке джинсов.
— Жалко, что повеселиться обычным банером не выйдет, — прошелестел Бандана мне в щеку, — но сеять рассаду божно и так…
Побег юркнул мне в трусы… Ни за что!!!
Ярость поднялась во мне золотой волной, я сосредоточилась на чарах, вложила в них всю волю — и взломала.И мир взорвался.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Мне улыбался ангел — на фоне прохладного серебристо-золотого тумана, переливающегося радужными огнями. Светло-золотые локоны окружал серебристый нимб, тоненькую фигурку облегало роскошное свадебное платье — сплошной шелк, атлас и кружева. Пахло корицей, апельсинами и сладкой ванилью. В одной изящной ручке прекрасная дева держала волшебную палочку, другую протягивала мне. Я уставилась на эту ручку в полной растерянности. Ногти были выкрашены в разные цвета: синий, зеленый, желтый, красный и черный. Это как-то не сочеталось с ангельским обликом. Сон? Галлюцинация? Может, я умерла и оказалось, что загробная жизнь и вправду похожа на рождественские открытки? Я накрепко зажмурилась. Но когда я открыла глаза, красавица никуда не делась — она по-прежнему смотрела на меня, улыбалась и протягивала руку. Я вгляделась в туман, пытаясь понять, что это за прозрачные перепончатые штуки у нее за спиной — неужели действительно крылья? Нежное личико омрачилось, красавица повернулась посмотреть, что делается у нее сзади.