Холодный счет
Шрифт:
– Лиза!
Ошеломленный Крюков не сразу сообразил, что женщина знакомилась с ним. Но в нерешительности он пребывал совсем недолго.
– Севастьян!
Он знал жизнь, поэтому постарался избавить себя от ощущения свершившегося чуда. Это бар, и женщины приходят сюда в надежде на удачное знакомство, а порой и в поисках клиентов. Лиза могла оказаться обычной проституткой, но эта мысль не отбила пробудившийся аппетит.
– Посидим? – спросила она, изящно положив руку на барную стойку.
– Посидим, – кивнул он, нерешительно отодвинув от себя наполненную стопку.
И при этом велел налить даме за свой счет. Лиза глянула на него благодарно и как на своего мужчину. Даже незримо потянулась к нему, и он ощутил силу ее притяжения.
– Виски с колой! – заказала она.
Крюков нахмурился. Эйфория, заставившая его отказаться от выпивки, прошла. Сейчас ему требовался тот самый кайф, за которым он сюда и пришел. Если останется с Лизой, то наверняка напьется в хлам. И не факт, что уйдут они вместе. Как бы уползать не пришлось. В одиночку.
Уходить нужно сейчас, понял он. И уходить лучше на белом коне, чем как побитая собака.
– Предлагаю выпить и покурить, – сказал Крюков, пристально и с призывной улыбкой глядя на женщину. – Но сначала приятно устать.
Если Лиза – проститутка, то проблем с ней не должно возникнуть. Если она здесь в поисках одних лишь приключений, шансы на успех уменьшаются, но все же остаются. А если она пошлет его к черту, он повернется и несолоно хлебавши уйдет. Зато водка останется здесь.
– Выпить сразу, а устать и покурить потом, – улыбнулась Лиза, поощрительно глянув на него.
Она, конечно же, все поняла, более того, ответила согласием. Цену не назвала, хотя намек прозвучал.
Лиза взяла свой коктейль, выразительно глянув на Крюкова, он сделал вид, что не заметил приглашения. И даже глаз не скосил на отставленную в сторону стопку.
– Еще не устали? – улыбнулась она, с интересом глядя на него.
– Я уже опьянен. И очарован.
Женщина иронично повела бровью, принимая комплимент. Ясно же, от чьей красоты кружится голова у мужчины.
Она выпила, Крюков расплатился, помог надеть ей плащ, они вышли на улицу. Он указал на свою машину, а она повела его в другую сторону.
Севастьян не ошибся, Лиза жила неподалеку, в соседнем доме, на четвертом этаже. Квартира двухкомнатная, уютная для одинокой женщины, но не для любителей крутого интима. Никаких красных ламп, розовых с ажуром покрывал, картин с голыми женщинами, кружевного белья, разложенного в художественном беспорядке, ничего такого. Обычная квартира ничем не примечательной женщины, на журнальном столике лежала папка-регистратор, из которой выглядывали файлы с документами. На вешалке в прихожей висела куртка на синтепоне, у коврика стояли мокасины на массивной подошве. Лиза вернулась с работы, разулась, сняла куртку, по пути в спальню бросила на журнальный столик задание на выходные.
Торопилась она и сейчас. Снимая с гостя рубашку, она смело смотрела ему в глаза. Но эта выставленная напоказ дерзость, казалось, давалась ей непросто.
– Очень хочется покурить! – сказала она в свое оправдание, толкнув его на кровать.
Покрывало чистое, пахло свежестью стирального кондиционера. И здесь, в спальне, никаких красных фонарей, на спинке стула висел простой бюстгальтер, на трюмо стоял аэрозольный баллончик без крышки, на полу валялась расческа. Торопилась Лиза, собираясь в бар, разделась, бросила бюстгальтер, брызнув на волосы, забыла закрыть лак, уронила расческу.
Бюстгальтер она заметила, смущения не выдала, но, смахнув предмет со спинки стула, вышла из комнаты.
– Я сейчас!
Вернулась она минуты через три, в шелковом халате, как оказалось, на голое тело.
– Или сначала выпьем? – спросила она, загадочно улыбаясь.
– Мне, пожалуйста, двести граммов твоей любви! – сдерживая нетерпение, улыбнулся Крюков.
– Подавать со льдом или с горячим сиропом? – распахнув полы халата, спросила Лиза.
Приметы прошедшего лета еще не сошли с ее роскошного тела, незагорелые места дразнили взгляд и возбуждали фантазии. Высокий бюст, стройные ноги, узкие бедра нерожавшей женщины.
– Сначала погорячей, – кивнул Крюков.
С таинственной улыбкой Джоконды она забралась на него верхом и, вращательным движением бедер оценив силу его желания, блаженно замурлыкала. И коварно улыбнулась. Раз уж он готов к штыковой атаке, можно обойтись без прелюдий, хотя она и не против немного подразнить его не самыми главными, но очень интересными частями тела. Она бы могла, но уже поздно, Севастьян вошел в нее. И когда он прошел пик блаженства, только тогда вспомнил об Ирине, которой вдруг взял да изменил. Подумал без всякого раскаяния и сожаления.
– Теперь можно и покурить, – пробормотала Лиза, откидываясь на спину.
Если Лиза и курила, то иногда, под настроение, по таким вот удачным пятницам, как сегодня. Табаком от нее не пахло, квартира не прокурена.
– Можно, – кивнул Севастьян.
– И выпить.
– Пропущу!
Лиза показала себя горячей штучкой, Севастьян как будто в баньке побывал, только вместо веничка по спине гуляли ее длинные и, надо сказать, острые ногти. И гуляли больно, спина уже начинала гореть. Впрочем, Севастьян и не думал осуждать женщину. Практиковались же когда-то ритуалы самобичевания – в наказание за грехи. А его наказала Лиза – за грешную тягу к водке. Мог бы надраться в хлам, если бы не она.
– Ногти у тебя острые. На кого точишь? – в шутку спросил он.
Обычно акриловые и гелевые ногти не очень острые, но их можно наточить – в том же салоне красоты.
– Да есть один… Ты, наверное, думаешь, что я проститутка? – спросила Лиза.
– Ну, если только по пятницам, в свободное от работы время… Распоряжения у тебя там в папке, не знаю какие.
– Распоряжения. Начальника железнодорожной станции.
– В делопроизводстве работаешь?
– Иногда даже по выходным… – кивнула Лиза. И на всякий случай уточнила: – С бумагами… – А затем, немного подумав, добавила: – И остановить меня некому.