Холодный зной
Шрифт:
Марио… Сейчас он спит на кладбище, рядом с горами. Он настолько хорошо изучил ее, что не сомневался — она последует его совету и после его смерти уедет.
Так часто она дарила ему счастье, когда надевала эту сорочку и они спали под этим одеялом. Она делала его счастливым, выслушивая его беды, помогая советами.
До нее донесся лай собак и крики детей. Скоро она заснет, и завтра начнется ее новая жизнь.
К полудню Бренда всегда приходила в ресторан. Это была рутина. Она никогда не носила ярких вещей, и у ее костюмов обязательно должен был быть белый воротник. Макияж неброский и аккуратный. Она тщательно проверяла каждый столик. Официанты знали, что к началу рабочего дня все должно быть в полном порядке, так как у Бренды очень высокие требования. Мистер Квентин, живший за границей, всегда говорил, что своему доброму имени в Дублине он полностью обязан Бренде и Патрику, и Бренда не хотела подводить его.
Большая часть персонала работала в ресторане постоянно, и потому они были одной сплоченной командой. К ним приходили постоянные клиенты, которые любили, чтобы к ним обращались по имени, и у Бренды вечно болела голова, чтобы не забыть каких-нибудь мелких деталей. Хорошо ли они провели отпуск? Вышла ли их новая книга? Рада видеть их фотографии в газете, рада слышать, что их лошадь выиграла на скачках.
Хотя ее муж считал, что клиенты приходят в ресторан, чтобы поесть, Бренда точно знала, как для них важно хорошее обращение, и была готова все для этого сделать.
Она ставила цветы на стол, когда услышала звук открывающейся двери. Никто не приходил на ленч в это время. Первые посетители могли появиться в ресторане не раньше половины первого.
Женщина шла быстро. На вид ей было около пятидесяти лет, рыжие волосы вперемешку с седыми туго перевязаны цветным платком. На ней была длинная, почти до лодыжек коричневая юбка и старомодный жакет, такие носили в семидесятых. Ее нельзя было назвать неприятной или отталкивающей, просто она была совсем другая. Она уже почти подошла к Нел Дьюн, которая сидела на своем рабочем месте за кассой, когда Бренда поняла, кто же это.
— Нора О’Донохью! — выкрикнула она. Прошла целая жизнь с тех пор, как она видела свою подругу. Молоденькая официантка и миссис Дьюн удивленно посмотрели на Бренду, которая бросилась навстречу к непонятно одетой женщине.
— Боже мой, ты все-таки уехала оттуда, ты все-таки села на самолет и вернулась домой.
— Я вернулась, да, — сказала Синьора.
Неожиданно выражение лица Бренды сделалось серьезным.
— Нет… твой отец случайно не умер?
— Нет-нет.
— Так, значит, ты вернулась к ним?
— О нет. Нет, не совсем.
— Ну да. Как я могла такое ляпнуть. А скажи мне, как поживает любовь твоей жизни?
Теперь у Синьоры изменилось лицо. В один момент оно сделалось чернее тучи.
— Он умер, Бренда. Марио умер. Он разбился на машине.
Произнеся эти слова, она почувствовала, как у нее подкашиваются ноги.
Бренда взяла за руку свою подругу и повела к столу в служебное помещение, крикнув, чтобы принесли большой бренди и стакан воды со льдом. Что-нибудь из этого обязательно поможет.
А потом Бренда выслушала грустную историю подруги. Она была похожа на ночной кошмар, но вместе с тем это была история любви. Бренда не понимала, как так можно любить, невзирая на обстоятельства, не задумываясь о будущем.
Слезы текли по ее щекам. Она вытерла глаза, размазав тушь, поправила воротник и пошла работать. Время от времени Синьора выглядывала в зал и с интересом наблюдала, как Бренда проходит между столов, спрашивая у клиентов об их семьях, об их делах… А цены в меню! В Аннунциате на эти деньги можно прожить всей семьей целую неделю. Где эти люди брали такие деньги?
Но Синьора решила, что должна воспринимать свою новую жизнь спокойно. Теперь она не смотрела на меню испуганными глазами, наоборот, она взяла себе салат из помидоров и мясо, хотя сама никогда бы этого не сделала. Она совершенно не могла себе этого позволить, но Бренда настояла. Потом на столе появилась бутылка кьянти, и Синьора решила не заглядывать в меню. Это был подарок, и она приняла его.
Она поняла, насколько проголодалась, только когда приступила к еде. Салат из помидоров со свежим базиликом был очень вкусным. Мясо она ела очень редко и сейчас, закончив еду, почувствовала себя намного лучше.
— Все хорошо, я больше не буду плакать, — сказала она Бренде.
— Не возвращайся домой к своей матери, Нора. В действительности она не была тебе матерью, когда ты нуждалась в ней, почему же ты должна стать ей дочерью, когда ей это понадобилось?
— Нет, я не чувствую, что чем-то обязана им.
— Слава богу, — произнесла Бренда с облегчением.
— Но мне необходима работа, чтобы жить на что-то. Тебе не нужен человек здесь, чтобы чистить картошку или мыть посуду?
Бренда мягко объяснила, что это не получится, потому что у них на этих работах заняты молодые люди, студенты.
— К тому же, Нора, ты уже не девочка и такая работа тяжела для тебя, кроме того, у тебя есть образование. Ты могла бы работать в офисе или, например, преподавать итальянский.
— Нет, я слишком стара, меня не возьмут. Тем более я не смогу печатать, у меня нет практики работы на компьютере, да и опыт преподавания у меня тоже небольшой.
— А ты бы пока подумала о пособии. — Бренда всегда была практичной.
— О пособии?
— Да, пособие по безработице.
— Я не знаю, как это сделать.
— А что, ты ирландка, разве не так?
— Но я так долго не жила здесь, и с моих доходов ничего не отчислялось стране. — Она выглядела озадаченной.
— Но ты же не можешь питаться святым духом. Это реальный мир, и ты должна позаботиться о себе.
— Бренда, не волнуйся за меня, я выживу. Ведь справлялась же я как-то почти четверть века. Большинство людей не смогли бы, как я, только приехав в Ирландию, за несколько часов найти жилье. И работу я тоже найду.
Бренда отвела Синьору на кухню, где они встретились с Пиллоу Кейсом, которого, пересилив себя, она решила называть Патриком. Он очень бурно отреагировал, узнав о смерти Марио, и посочувствовал Синьоре.