Холодок

РавиШанкаР

– Хорошо… - прошептал я. – А Светочка? Что с ней?

– Светочка дома, - слабо улыбнулась мама, - с няней… Господи, я даже не сразу поняла, что у меня теперь ещё и дочка есть… такое солнышко. Хочешь, я завтра приду вместе с ней?

– Хочу, - ответил я. – А как твой муж?

– Этот… - брезгливо сморщилась мама, - Валентин? Господи, и как я могла выйти замуж за ЭТО? Так что он уже практически бывший муж. Митя его отпустил. И даже денег дал – кому-то из его родственников на операцию. Но им теперь пускай полиция занимается – смерть Саши я ему не прощу. И себе не прощу.

– Не начинай снова, Вероника, - раздался знакомый голос, и в дверь вошёл очередной визитёр. Ага, понятно. Пригов. Лицо мужчины было забинтовано, отчего он напоминал уэллсовского человека-невидимку – полное впечатление дополняли тёмные очки и шляпа.

– Не начинай снова, Вероника, - повторил Пригов. – Мы оба с тобой наворотили такого, что сразу не расхлебаешь. И у меня, в отличие от тебя, нет даже того оправдания, что в башке у меня сидела инопланетная хрень.

Ну, прямо не палата, а проходной двор. Все, кому не лень, шляются. Врачу, что ли пожаловаться? Нет, что имел в виду Пригов под «инопланетной хренью»? Интересно же.

И тут я рывком сел на кровати, игнорируя накатившую слабость, кивнул Антошке, чтобы он подложил мне подушку под спину, чтобы было удобнее сидеть, и вежливо обратился к доктору:

– Извините, вы бы не могли оставить меня наедине с моей любящей роднёй? А то мне уже страсть как интересно послушать полную версию событий.

========== Глава 72. Объяснение ==========

Я вежливо обратился к доктору:

– Извините, вы бы не могли оставить меня наедине с моей любящей роднёй? А то мне уже страсть как интересно послушать полную версию событий.

Врач кивнул, попытался улыбнуться, но напоролся на холодный взгляд Пригова, кашлянул, сказал: «Конечно-конечно», – и вышел.

А из-под кровати вылез Мурик – как ни странно, в футболке и шортах. Склад у него там, что ли? Как ни странно, ни Пригов, ни мама на появление Мурика никакими особыми эмоциями не отреагировали, только мама сказала:

– Здравствуй, Тимур.

Пригов же ограничился кивком, впрочем, вполне доброжелательным. Меня весь этот праздник добра и толерантности начал слегка напрягать, и я спросил:

– Ну, так что же это было… с мамой? Что это за штука?

– Это бес, - вздохнула мама, - во всяком случае, я это так воспринимаю. Тимурчик тебе лучше объяснит, что это такое, я только расскажу, как всё это началось…

После гибели Мити… ну, то есть, тогда все решили, что он погиб, в конце концов, поиски тел свернули, я вернулась в наш с Митей дом… Но там уже был его отец. А отец Мити был очень жёсткий человек, ему изначально не нравилось, что его сын выбрал нищую невестку… Он меня частенько называл «дворняжкой»… и едва терпел. Только ради Мити. А вот когда Мити не стало… Он не счёл нужным церемониться со мной. Велел собирать вещи, выметаться и забыть о Митиных деньгах… А я тогда о деньгах и не думала. Я беременна была, но рассказать о ребёночке отцу Мити не смогла – он мне и слова вставить не дал. И я пошла пешком с сумками под дождём через парк на автобусную остановку и всё думала, куда же мне деваться – одной, без денег, без квартиры, беременной… Единственный человек, которого я могла попросить о помощи, был Саша Холодов. Я знала его домашний номер, но для того, чтобы позвонить, мне нужен был телефон. А мой сотовый остался в нашем… то есть… уже не нашем доме… там был Митин отец, и вернуться я не могла, он бы меня просто не пустил. Оставалось только надеяться, что мне удастся позвонить из телефона-автомата на остановке – тогда, почти двадцать лет назад, мобильники были далеко не у каждого.

Так вот, я шла пешком, с сумками, под дождём… И вдруг я почувствовала жуткую боль в животе. Я бросила сумки и опустилась на траву, было такое чувство, что у меня внутри что-то колючее переворачивается. Я поняла, что теряю тебя, Славочка… Теряю то, единственное, что осталось у меня от Мити… Я уже тогда любила тебя. Я попыталась подняться, позвать на помощь, но не могла. И тут… тут у меня в голове прозвучало:

«Впусти меня…»

– Кто ты? – прошептала я.

«Неважно. Ты ведь хочешь сохранить своего детёныша, самка? Впусти меня, и он выживет… Я дам тебе силы… десять лет… целых десять лет ты будешь счастлива…»

– А потом? Что будет потом?

«Потом в твоём теле буду жить я… Мне интересно, какие ощущения может испытывать ваша раса… Но тебя это уже не касается. Ты впустишь меня?»

– А если я откажусь?

«Твой детёныш погибнет… И ты тоже, сейчас ты слишком слабая. Впусти меня, и я обещаю тебе десять лет счастья… Целых десять лет…»

И я… Я согласилась. И боль сразу прошла, мне стало легче. Я добралась до остановки, позвонила Саше. Он тут же приехал за мной, и всё было хорошо… Я совсем не ощущала в себе постороннего присутствия, и со временем мне стало казаться, что это просто была галлюцинация, вызванная сильным стрессом. Саша… Он был хорошим человеком. Он сделал меня счастливой, так что в определённом смысле эта тварь не обманула. А потом… когда тебе исполнилось десять лет… последнее, что я помню – что легла спать. А очнулась уже в кабинете Мити и не могла понять, почему ты, Славочка, такой взрослый, и что вообще происходит.

Мне Антоша с Тимуром рассказали, что было за эти восемь лет, которых я не помню… Это ужасно, просто ужасно… Прости меня, Славочка…

– Мама, - тихо сказал я, - перестань. Всё это делала не ты. А эта странная гадость. Кстати, Мурик, ты так лихо с ней расправился, может, и меня просветишь?

– Да просто всё, - сказал Мурик, - никакой это, конечно, не бес, а что-то вроде эфирного мозгового паразита. Такой концентрированный злобный разум, который жаждет обрести тело. А если он ни в кого не вселится – попросту погибнет. Я ведь жил у мага, помните, ребята? У него я всякой пакости навидался, в том числе и этой. Маги, кстати, вывели особую породу этих паразитов – они не разумны, но питаются мозговыми излучениями жертвы и ограничивают какую-либо её способность.

– Твой колпачок? – спросил я. – Это и был такой паразит.

– Ну, да, - кивнул Мурик, - когда я удирал, маг шарахнул по мне заклятьем, которое содержало этого паразита. Вот я и оказался котом в колпаке – паразит блокировал мою способность оборачиваться. Сам я его снять не мог, а вот вы, с вашей, на тот момент, почти неограниченной силой справились играючи. Но тот паразит, который был на мне, ни в какое сравнение не шёл с тем, который умудрился вселиться в твою маму, понимаешь?

– Но почему именно в маму? Не в миллионера, не в правителя какого-нибудь? Если ему власти хотелось…

– Не власти. Эти сущности коллекционируют новые ощущения. Им нравится делать гадости, плести интриги, но не только это… Любые приятные ощущения – хороший секс, вкусная еда, красивая музыка, тонкий аромат… Всё это можно испытать, даже не находясь на вершине власти. К тому же среди всего населения вашего мира с паразитом могут быть совместимы от силы… ну, человек пять-десять. Понятно, что, скорее всего это будут самые обычные люди. И ещё - паразит не может войти в тело носителя без формального разрешения. Так что этой гадости твоя мама была просто необходима – недомогание он, скорее всего, и наслал. И дал такой большой срок свободы, не напоминая о себе – видимо, ему срочно нужен был носитель – время поджимало. В общем, хорошо, что я уничтожил эту пакость, он бы пожил ещё в своё удовольствие, а потом… Потом стал бы себе искать другого носителя… Или покинул бы тело Вероники Юрьевны и отправился бы в другой мир – за новыми ощущениями.