Холостой для Авроры
Шрифт:
«Сатрап! — яростно думала Аврора, изо всех сил, но безрезультатно дергая руками. — Угнетатель! Берия!»
Но вслух она ничего такого не сказала.
Струя воздуха, отогнанная от ее лица, скользнула по ее груди, и сквозь тонкие эльфийские одежды явственно проступили очертания сосков.
Эль Даар шумно сглотнул.
— Вот что, — холодным голосом, полным яда, произнес он. — Я подумаю на досуге о наркомовских. Вероятно, вы заслуживаете большего… Больше, чем имеете. Больше, чем я вам даю. Нужно, это исправить. Но не сейчас. Идите пока; я дам свой ответ завтра. А сейчас мне надо
«Вот чего удумал, угнетатель! Паршивец! — в полной панике думала Аврора. — Но врешь, не возьмешь!»
Но это было спорно. Взять, как раз, Эль Даару ничто не мешало. Надежно зафиксированная девушка, как говорится, в предварительных ласках не нуждается…
Ваше Величество! — взвизгнула Аврора со своего балкона, больше не таясь, впадая в панику. — Зачем же нам с вами обсуждать это! Одним! Без народа! Народ-то здесь! Не прогоняйте их! Давайте обговорим все!..
Крепкая струя воздуха запечатала ее протестующий рот, и Авроре оставалось лишь беспомощно и бестолково мычать.
— Я сказал, — звучно произнес Эль Даар, величественно поднимаясь с трона, — завтра! И не перечить мне! — голос его стал пугающе тихим, словно шорох песка под телом змеи. — Не то я сменю гнев на милость, и вам мало не покажется… ни наркомовских, ни шахт.
Эль Даар гордо вздернул венценосную голову, и Аврора на миг затихла, перестала трепыхаться, ослепленная его красотой и величием. И обидой, конечно, тоже. Своей подлой белогвардейской магической силой он приковал ее, как декабристку, к позорному столбу! Буквально, угнетает и тиранит ее при всех! Не уважая!
«Ну, как есть тиран и кровопийца! Угнетатель народных масс! Эх, Саах, Саах, — горько подумала Аврора. — Вот такой же жених! Но как-то не так у нас с тобой все сложилось!»
Гномы часто закланялись и так вот, задом наперед, сгибаясь в поклонах, двинули к выходу. Орки, ворча и вздыхая, грузно затопали за ними.
А эльф, дождавшись, когда вся процессия покинет зал, заложив руки за спину, неспешно, какой-то вкрадчивой, гаденькой походкой двинулся к Авроре.
Он неспешно поднялся по лестнице, ведущей на галерею, опоясывающую зал, так же неспешно добрел до балкона, на котором притаилась, и была надежно схвачена им и связана магией, Аврора, и молча встал перед нею, испепеляя ее взглядом.
— Ну, Ваше Высочество, — проворковал он очень ласково, почти любовно, глядя ей прямо в гневные глаза, — может, объясните, что это такое?
— А что такого? — строптиво выкрикнула Аврора, так и рванув всем телом вперед, к узурпатору и сатрапу.
И тот не отпрянул, остался на месте, даже когда грудь Авроры коснулась его груди. Да что там коснулась — невеста-эльфийка, эта строптивая, горячая бунтарка, буквально упала ему на грудь, грозно сверкая прекрасными глазами.
«Откуда в этом хрупком, нежном теле такой несгибаемый, такой пламенный дух?! — удивился про себя Эль Даар, невольно восхищаясь. — Сердце твое выковали в пламени, в пасти огненного дракона, из расплавленных мечей древних королей?!»
Пока они играли в гляделки, в зале повисла тишина. Только частое биение их сердец друг напротив друга было слышно.
«Како-о-ой!», — восторженно пронеслось в голове у Авроры. Почему-то, каждый раз, когда она смотрела прямо в глаза своего венценосного жениха, у нее напрочь сносило крышу, и ветром любви выдувало все революционные гимны из ветхого убежища революционеров.
А еще тело Авроры, молодое, красивое и буржуазное тело эльфийской принцессы, легкомысленно предавало ее по полной программе!
Сердце колотилось, готовое выскочить из груди, щеки краснели, ноги тряслись… и развратные чресла наполнялись влагой и приятной тяжестью.
Словно Сигизмундовна пришла на УЗИ мочевого пузыря и немного не утерпела…
Вот и теперь, глядя в светлые, бездонные очи под соболиными бровями, стоя лицом к лицу, грудь к груди, Аврора вдруг почувствовала то, о чем давно позабыла. Юношеский пыл, волнение и вполне плотские желания.
«Стыд-то какой! — ахнула в своих тревожных мыслях Аврора. — Хорошо, хоть сатрап руки не распускает!»
Эль Даар и впрямь держал руки за спиной, словно опасаясь, что они чем-то выдадут его волнение. Но от Авроры не отстранялся, и все так же испепелял ее пылающим взглядом, полным гнева и непонятного, пугающего, одержимого чувства.
— Для королевской невесты, — отчеканил он, — вы позволяете себе много, дорогая моя! Вы думаете, я не понял, кто смутил умы этих скудоумных созданий своими бредовыми идеями?! Это вы! Это все вы! Но мир создан так, как создан, в нем есть определенный порядок, и не глупой девчонке его нарушать! Всякий тут занимает свое место; всякий тут занят нужным делом, на которое способен. И не нужно обещать лишних даров гномам за то, что они копают шахты!
Голос Эль Даара гневно загрохотал, как обвал в горах, и Аврора не могла не восхититься силой и величием эльфийского короля, который был прекрасен даже в гневе.
— Они просто ни на что более не способны! — выкрикнул Эль Даар. — Их кормят и защищают за то, что они исполняют приказы, не особо задумываясь и ни за что не отвечая! И если этим бестолочам внушать мысль, что они заслуживают чего-то большего, они вовсе перестанут трудиться и сядут на голову, вам, между прочим, дорогая моя Авриэль, потому что вы — будущая королева! И вам придется распродать свои красивые платья, свои драгоценности и духи, чтобы выдавать «наркомовские», — Эль Даар с омерзением выплюнул ненавистное ему слово, — и без того вечно пьяным лентяям!
— Хорошо-хорошо, — покладисто прочирикала Аврора, пытаясь сделать вид, что она хорошая девочка. — Это я действительно погорячилась. Но я не виноватая. Знаете, обстоятельства были таковы…
Но Эль Даар ее не слушал. Все чувства, что он долго сдерживал, все раздражение, что тревожило его долгое время,. наконец, нашло выход и прорвало плотину его терпения. И король, сгорая от гнева и ревности, которые долго скрывал, выпалил прямо в лицо Авроре, весь багровый, и даже в пунцовую крапинку: