Холостяк
Шрифт:
– Согласен, дети современных олигархов воспитаны ужасно. Они растут на всем готовом, совершенно не пригодны для жизни, они испорчены и порочны. Но Антон Герасимов был бы приличной тебе парой. Очень выгодная партия! К тому же, мы знакомы с старшим Герасимовым, у нас общий бизнес…
– Папа, опять ты все сводишь к выгоде! – взвилась Мирабелла, срываясь на крик. – Я не хочу замуж за Антона Герасимова! Я люблю Никиту и все! Точка! Разговор закончен, я ухожу! – сказала Мирабелла и вышла из кабинета, громко хлопнув дверью.
– Ну, раз ты так решила, пусть будет по-твоему, - сказал Суворов, оставшись один в кабинете. Он налил коньяк в бокал и выпил залпом, запивая горький осадок, оставшийся от разговора с дочерью. Затем он закурил сигару, его настроение заметно улучшилось, он решил вызвать к себе в кабинет Никиту, чтобы поближе познакомиться с будущим зятем.
Никита шел на разговор с владельцем особняка с недовольной миной, понимая, что хозяин дома редко вызывает прислугу, чтобы сообщить ему хорошие новости. «Значит, будут ругать. Тогда за что? – думал Никита, подходя к кабинету. – Надо заранее подготовиться, чтобы знать, что ответить, чтобы не попасть впросак.» Никита подумал, что, возможно, Леопольду Измайловичу стало известно, что он, Никита, таскает продукты с барского стола и холодильника к себе в дом. Как запасливый хомяк, Никита решил натаскать побольше провизии в свой дом и заполнить ими свои закрома, потому что, как известно, деньги быстро кончаются, с работы тоже можно слететь, а продукты пригодятся, во всяком случае, не сдохнешь с голоду какое-то время. Парень вздохнул, он вспомнил, что вчера, когда он уходил домой с набитыми сумками, его видела горничная Софья. А накануне охранник Петя ехидно поинтересовался, что это он тащит домой из особняка, хорошо, хоть сумки не стал проверять, там как раз были припрятаны баночки с черной икрой, сыр с плесенью (дорогущий, зараза!), балык и бутылка элитного коньяка марки «Наполеон», тоже в хозяйстве вещь необходимая.
– Никита, мне говорили… - начал издалека Суворов.
– Что?! – обомлел Никита, понимая, что владельцу дома известно, что он воришка.
Хозяин медлил с ответом, строго взирая, буравил взглядом своего подчиненного, пытаясь проникнуть к нему в душу и прочитать потаенные мысли. В кабинете повисла тягостная пауза, слышно было, как тикают стрелки напольных часов. А для Никиты время остановилось, он готовился к худшему, к провалу, к тому, что его выгонят с позором, а еще хуже, ничего не заплатят, и он снова окажется безработным. В эту минуту Никита проклинал своего друга Антона Герасимова, втянувшего его в эту авантюру с работой дворецкого. «Ну, что поделаешь?
– думал Никита, - ну, не рожден я служить дворецким! Нет у меня этой жилки. Правда, одному я научился, все дворецкие и управляющие любят приворовывать. Да, но это не от хорошей жизни». Никита вздохнул и покаянно опустил взор. Леопольд Измайлович остался доволен произведенным впечатлением на своего подчиненного. Суворов поинтересовался, как Никита относится к его дочери, и, правда ли, что между ними роман. У Никиты отлегло от сердца, он оживился и стал расхваливать хозяйскую дочку, называя Мирабеллу «красавицей, умницей и сущим ангелом». Суворов размяк, суровость мгновенно слетела с его лица. Он разрешил Никите сесть в кресло и протянул ему бокал с коньяком. Чокнувшись, Леопольд Измайлович дружелюбно улыбнулся и сказал: «Будем здоровы, зятек!» От этих слов Никита поперхнулся и закашлялся. Суворов ласково на него посмотрел, сказал: «С кем не бывает!» и отпустил с миром. После этого разговора Никита занервничал по-настоящему, мечтая о том, что лучше бы его уволили с позором, чем жениться на не любимой. Никита решил сбежать, но бдительная Мирабелла его опередила.
Вначале Мирабелла окружила Никиту вниманием и комфортом, делая ему изысканные подарки, в виде дорогих часов и золотых запонок с бриллиантами. Никита пробовал вежливо отказаться от подарков, понимая, что принимая их, продает свою будущую свободу. Но Мирабелла ласкаво улыбалась Никите и говорила, что «это сущие пустяки, безделушки, ни к чему не обязывающие.» - «Хотелось бы верить!» - думал Никита, чарующе улыбаясь хозяйке дома. Он старался быть вежливым с Мирабеллой и очень внимательным, чтобы не попасть в сети, ловко раставленные ею.
Хуже того, Никита заметил за собой слежку, когда он выезжал из особняка в город, вокруг него постоянно вились какие-то подозрительные типы, очень похожие на шпиков. Это явно были то ли сыщики, то ли тайные агенты полиции, нанятые для слежки за Никитой неугомонной Мирабеллой. Весь его маршрут по городу отслеживался по минутам. Никита понял, что с каждым днем ему сбежать от Мирабеллы становится все труднее. Тогда он решился на отчаянный шаг. Один раз после обеда выйдя в сад погулять и подышать свежим воздухом, как он сказал чересчур подозрительной горничной Софье, Никита договорился с садовником, добродушным стариком Палычем, за несколько бутылок рома, что тот вывезет его в своем фургоне в город. Но бдительная охрана предупредила побег, фургон догнали по дороге, Палыча уволили за предательство, а строптивого бунтаря поселили в особняке, усилив охрану.
Тут Никита пришел в бешенство от таких нарушений его прав, от дикого самоуправства молодой барыни Мирабеллы, и от того, что пострадал Палыч, садовник был единственным другом Никиты в особняке, ставшим уже враждебным Никите. Жизнь во дворце превратилась в кошмар, не радовали больше ни хрусталь, ни позолота с лепниной, на дармовая еда, ни приличная зарплата. Никита бился в клетке, словно пойманный охотником сокол, рискуя сломать крылья о прутья золоченой клетки. Мирабелла пыталась украсить его жизнь роскошью и назойливым вниманием. По утрам прислуга подавала ему кофе в постель, во время обеда он сидел вместе с хозяевами дома за обеденным столом, а на ужин они выезжали вместе с Мирабеллой в дорогой ресторан и казино. Там они тратили кучу бабок, прожигая жизнь на манер современных толстосумов. В общем, жизнь стала отвратительной!
Из дворецкого его перевели в ранг жениха хозяйской дочки со всевозможными привилегиями. Но счастливей от этого не стал. Никита все чаще стал заглядывать на дно стакана, шаткой походкой во хмелю он слонялся по дому без дела, словно совсем какой-то пропащий жиголо. Позвонить и пожаловаться друзьям было проблематично, так как его телефон прослушивался. До свадьбы оставалась неделя. Тогда Никита решился на крайнее средство, глухой ночью, когда все в доме спали, он угнал транспортное средство, дорогущий мерседес, припаркованный у входа в особняк, и на полной скорости, снеся ворота, погнал подальше от дома Суворовых. Охранники в машинах с мигалками преследовали его всю дорогу, но догнать не смогли, ощутив запах свободы, Никита оказался для них неуловим. Как неуловимый мститель, как черная молния в ночи, он рассекал на черном мерседесе ночной воздух на бешеной скорости, скрежеща зубами и злорадно ухмыляясь: «Что догнали, сукины дети?! Я так просто не сдамся! Меня так просто не возмешь!» На полной скорости Никита въехал в город, промчался по городским улицам, тут за ним тоже увязалась погоня с мигалками бдительных полицейских. Никита теперь удирал еще и от них, не желая объясняться со стражами правопорядка по поводу превышения скорости и угнанного автомобиля. (Тут одним штрафом не отделаешься!) Никита вдруг осознал, что запах свободы чересчур стал его пьянить, отрезвление могло быть плачевным. Свернув в боковую улочку и попетляв по городу еще несколько километров, Никита выехал из города и поехал по проселочной дороге, удирая от преследователей.
Он остановился, когда въехал в небольшую деревушку. Уже светало, село медленно просыпалось, по проселочным дорогам торопились кто куда первые прохожие, люди с интересом взирали на иномарку и ее водителя. Никита вышел из машины и направился к реке, протекающей рядом. Здесь было прохладно и свежо, пахло камышом и аиром. Мужчина устало присел на перевернутую днищем лодку и не заметил, как задремал. Его разбудили местные рыбаки, пришедшие удить рыбу. От них он узнал, где можно остановиться на пару дней. Старый рыбак Петрович, видно самый главный и верховод среди остальных, целых пять минут ему разъяснял, как надо пройти в конец деревни по главной улице и выйти к дому на отшибе, где живет баба Маня, у нее-то и можно стать на постой. «Ты не беспокойся, парень, - заверил Петрович, - баба Маня тетка нормальная, больших денег с постояльцев не берет. Снимешь у нее комнатку за умеренную плату». – «Деньги меня не интересуют, мне главное, где-нибудь бы схорониться, - не подумав, ляпнул Никита». Рыбаки с подозрением уставились на незнакомца, Никита понял свою промашку и, невесело улыбнувшись, сказал: «От девушки я сбежал… можно сказать, сбежал прямо из-под венца…» Рыбаки рассмеялись, понимающе кивая головами.
– Ну-у, коли так, то оно конечно… - сказал молодой рыбак, которого звали Иваном.
– Неуж-то стерва попалась? – поинтересовался Петрович, который вновь ощутил симпатию к незнакомцу.
– Стерва – не стерва, но не та, с которой бы я хотел связать свою судьбу, - уклончиво ответил Никита, понимая, что излишние подробности ни к чему, и от погони он ушел еще не далеко, преследователи в любой миг могли нагрянуть в село.
Благо Петрович первый прекратил допрашивать незнакомца и сказал своим товарищам: - Айда, мужики, а то утренний клев упустим!
Никита поехал по означенному адресу. Остановившись возле старого дома на околице, вышел из машины. Криво усмехнулся, глядя на красоты сельского пейзажа и с тоской взирая на старый кривобокий плетень и захудалый домишко. «Ну, я прям из князи в грязи!
– слегка поморщился Никита, - видно, мои приключения продолжаются.» В этот момент пред его взором предстала деревенская грация восемнадцати лет отроду, и Никита понял, что пропал. Он влюбился с первого взгляда. Наденька, так звали внучку хозяйки дома, была просто красавицей, руса коса до пояса, васильковые глаза, в которых можно было утонуть, стройный гибкий стан. Парень залюбовался, глядючи, как она идет к колодцу по воду, и тут же вознамерился ей помочь нести полные ведра с водой, она игриво на него посмотрела, зачерпнула пригоршней воду из ведра и брызнула ему в лицо, Никита понял, что очаровал девушку, и у него есть шансы добиться ее расположения.