Хомяки, или О судьбе с розовыми пальцами
Шрифт:
– Что с тобой было?!!
– Ничего… – удивленно ответил Новичок. – Оказался в каком-то домике, похожем на ночной. Посидел там тихонько, ко мне ненадолго прилепили что-то странное, а потом я снова оказался здесь…
Больше ничего необычного не происходило. Профессор все так же каждый день бегал по Жизни, а Новичок все также сидел в своем углу. Профессор отчаялся взять упрямого Новичка измором и, видя, как тот мучается от голода, стал приносить ему пищу в щеках.
– Ну вот, у меня хоть какой-то смысл в Жизни появился! –
– Какой это? – не понял Новичок.
– Тебя, дурака, кормить! – засмеялся Профессор. – От голодной смерти спасать… Может, за это ты меня не забудешь, когда свою Свободу и Любовь обретешь!
– Не забуду… – серьезно пообещал Новичок.
В ответ Профессор только рассмеялся. Сам себе удивляясь, в последнее время Профессор стал спокойнее и счастливее – как раз с тех пор, как догадался приносить в щеках пищу для страдающего от голода Новичка. Впервые за долгое-долгое время Профессор с радостью начинал утренний бег по своему маршруту! И гнал его не собственный голод, а какое-то совсем другое чувство. Профессор не знал, как оно называется.
– Надо будет сказать Новичку, чтобы придумал для него название… – решил Профессор, как-то раз возвращаясь в дневной домик с полными щеками самой лучшей еды.
Старый хомяк прибежал, когда до вечера было еще далеко.
– Эй, друг! – еще не добежав до выхода из тоннеля, закричал Профессор. – Я тебе еды из твоей большой Столовой принес. Той, вкусной. Помнишь?…
Профессор вывалился в дневной домик и недоуменно огляделся. Новичка нигде не было. Словно не доверяя глазам, старый хомяк тщательно обнюхал все углы.
Новичка не было.
– Может, опять Судьба ненадолго забрала?
Внутри вдруг стало холодно и тоскливо.
Чутье Профессора не обмануло. В дневном домике Новичок больше не появился. Старый хомяк и не думал, что будет так переживать!
– Ведь я говорил ему, говорил! – повторял он. – Нельзя идти против законов Жизни. Каждый хомяк должен ходить по маршруту… А он не слушал…
Профессор на автомате пробегал свой маршрут и, иногда даже забывая поесть, сразу возвращался в дневной домик. Каждый раз старый хомяк надеялся, что снова увидит приятеля, что тот появится также внезапно, как и исчез.
Каждый раз замедляя шаг, Профессор подбегал к тоннелю, ведущему в дневной домик… Медленно подходил к выходу, поднимал глаза… Но заранее знал, что никого не увидит. Чувствительное обоняние загодя говорило ему об этом.
Через несколько дней Профессор потерял надежду вновь увидеть Новичка. Чтобы заглушить непонятную боль внутри, Профессор яростно носился по маршруту и через силу, до отвала, наедался в Столовых – чтобы хоть немножко подремать. Но вместо дремоты, он только повторял:
– Ведь я говорил ему! Говорил!… Нет никакой Свободы! Нет никакой Любви! Наша Жизнь – это всего лишь большой запутанный лабиринт с препятствиями, едой и жалкими развлечениями…
Профессор уже привык встречаться по утрам со своим молодым коллегой. Вот и сейчас, профессор стоял и ждал. Обычно юноша появлялся на пару минут позже, однако сегодня его не было уже целых пять минут. Наконец, ассистент появился, чуть-чуть запыхавшийся и взволнованный:
– Здравствуйте!
– Здравствуйте, молодой человек! Вы сегодня задержались!… Так ведь и опоздать можно!
– Извините, Арнольд Яковлевич! – Андрей остановился рядом с профессором. – Пойдемте?
– Пойдем… – коллеги быстро зашагали к станции метро.
Несколько раз глянув на мрачную физиономию Андрея, профессор спросил:
– Чего-то ты сегодня смурной какой-то? Что-то случилось?
– Да, так! – поморщился Андрей. – С девушкой своей с утра поругался…
– А, понятно… – усмехнулся профессор. – Ничего, бывает. Помиритесь…
– Да ну их всех!… – Андрей чертыхнулся, чуть не налетев на переполненный бачок для мусора. Они вошли в метро. Эскалатор в привычном спокойном ритме понес вниз.
– Ладно, не горячись, – сказал профессор, выслушав возмущенный рассказ Андрея. – Женщины – они и есть женщины. Привыкнешь. К ним особый подход нужен… как и ко всему важному в жизни. А женщины, скажу я тебе, очень важная в жизни вещь. Они эту самую жизнь при желании тебе могут, ой, как подпортить!…
– Вот я и говорю, да ну их всех! – повторил Андрей.
– Ну-ну! – усмехнулся профессор.
Коллеги сошли с эскалатора, прошли немного вперед, потом повернули направо и остановились в ожидании поезда.
Он подошел через несколько минут, всосал в себя людей и понесся в темный тоннель.
– Ладно, не переживай! – продолжил Арнольд Яковлевич. Он на всякий случай огляделся – в надежде, что каким-то чудом где-то осталось не занятое место или кто-то каким-то чудом уступит место пожилому человеку. Не обнаружив ни того, ни другого, профессор ухватился за поручни и повернулся к Андрею. – Сейчас придешь на работу, отвлечешься и развеешься. Работа хорошо отвлекает от дурных мыслей, не замечал?
– Замечал… Особенно когда ее много и когда она тяжелая…
– Ну, работа у тебя, к сожалению, не тяжелая, но зато ее много. Ты уже перенес статистические данные за прошедшую неделю в чистовую папку?
– Нет еще, Арнольд Яковлевич…
– Почему? У нас впервые за несколько месяцев идет серьезный эксперимент! Я не собираюсь ковыряться в ежедневных черновиках. Мне нужны достоверные, проверенные данные, отпечатанные на машинке и вложенные в соответствующую папку…
Андрей слабо защищался:
– Я сделаю, Арнольд Яковлевич. Просто не успеваю. Я только-только освоился с лабиринтом, а мы уже начали эту «передачу опыта». Я не успеваю!