Хонорейская эра
Шрифт:
– Ай!
– воскликнул Имхалай. Вжав голову в плечи и выставив впереди себя костлявые ладони, он отпрыгнул назад.
– Слуги, убейте их!!!
– Э-хе!
– хихикнул Пердолиус.
– Ты думаешь, что я как герой дешевой сказочки буду сейчас болтать с тобой и вставать в гордые позы, тем самым давая тебе шанс расправиться? Нет, напротив, я сразу...
Кэннон ткнул его в бок:
– Тебе и впрямь пора заткнуться.
– Ахм, да.
Кончиками пальцев волшебник потянул кончики ссохшегося аппендикса и порвал его. Имхалай согнулся пополам и рухнул к подножию кресла великого Гандурмана.
– Ой, - пискнул Пердолиус. Молодой варвар, широко расставив ноги, поднял руки. В них он держал палочки, а на животе висел его великолепный барабан.
– Получите порцию плясовой "Я упала, земля задрожала"!
Оглушительные звуки громом разнеслись по залу. Все свечи тут же расползлись и стекли вниз, сковав всех врагов, которые тем временем хватались руками за уши. Кэннон повернулся к другому краю зала, но там были лишь растерянный демон, яйцо, умирающий Имхалай и слегка радостная Чиччочелла. Впрочем, народу тут же прибавилось. Из боковых дверей, издавая разнообразные звуки, вывалилась толпа сражающихся разбойников и суи'дурра, среди которых как скала возвышалась Рыжая Корова. Пердолиус вдруг взвизгнул: фитилек одной из свечей подпалил ему полу плаща. Как сумасшедший, он принялся скакать и хлопать одеждой. Кэннону показалось даже, что он услышал кудахтанье. Он рассмеялся и легко побежал в сторону сражающихся.
Абдурахман с выпученными глазами тянул к себе кривой меч, другой его конец отгрызал его противник. Хлурха действовала, как конвейер: суи'дурра кидались на нее то с одной, то с другой стороны, а она раскидывала их обратно. Джафар, вскочив на какой-то ящик, замахал руками и закричал:
– Угу-угу!! Я песчаная сова! Угу!!
Окружавшие его грызуны в ужасе и с писком разбежались.
– Ох, чуть не умер!
– пожаловался разбойник. Он устало спрыгнул с ящика, сделал два шаркающих шага и упал в кресло.
– Нет!!!
– воскликнул Нурулай, но было поздно.
– Что за дьявол! Стоит присесть после ратных подвигов - какой-то ублюдок подкладывает яйцо на стул!
Кэннон, подбежав, первым делом разрезал веревки, привязывавшие Чиччочеллу к пишущей машинке.
– Наконец-то, слава Политре! Эта машинка такая холодная, такая сухая!!
Молодая женщина, расставив руки, попыталась броситься на шею троммелийца, но тот присел, увертываясь от очередного летящего суи'дурра. Чиччочелла упала под ноги демону.
– А-а-а-а!
– заверещал тот.
– Не трогай меня, не трогай!
Этот крик оказался единственным звуком посреди наступившей вдруг тишины. Суи'дурра все до одного были повержены.
– Мы... победили!
– выговорила Хлурха в перерывах между тяжелыми вздохами. Взяв могучей лапищей Пердолиуса за плечо, она тряхнула его что есть силы.
– Ты дрался как зверь! И хотя они сильно надавали тебе, победило добро! Рыжая Корова сострадающе поглядела на огромную дыру на заднице волшебника. Победа!
Толстая голубая молния ударила ее в могучую грудь и заставила застыть с выпученными глазами, перекошенным лицом и Пердолиусом в железной хватке.
– Вы поторопились!
– зловещий голос Имхалая скрипел как несмазанная ось гигантской телеги.
– Нельзя, нельзя было сбрасывать со счетов Гандурмана Ужасного.
– Мы такого не знаем, - важно заявил Кэннон и кивнул Пердолиусу.
– Ты, наверное, оторвал слишком маленький кусочек. Теперь твое слово.
– Нам крышка!
– скрюченный палец Пердолиуса, бившегося в руке Хлурхи, указывал на зажатый в руке Имхалая совершенно целый аппендикс.
– Вы нарушили мои планы... Доллорий погиб, и вы за это ответите, ох как ответите! Но перед смертью своей необычайной силой он вернул к жизни меня. Теперь я разберусь с тобой!!!
– Имхалай совершил гигантский прыжок и схватил за руки молодого варвара.
– Вы проникли сюда потому, что так хотел я. Теперь все до одного будут убиты!! Никто никогда не узнает, что станет с вами. Никто и никогда больше не проникнет за неприступные стены этого замка... А первым я убью тебя, троммелиец!!!
– Не торопись!
– этот громкий окрик заставил Имхалая вздрогнуть и посмотреть за подиум.
– Сначала я развлекусь с ним!
– добавил стоящий там торговец фруктами из Йогуры. Два небольших крокодила, намертво вцепившихся в его ягодицы, висели, как фалды сюртука.
– Найн, мая ист первый!
– из другой двери вышли три кхитайца, увешанных нунчаками и лентами от MG42.
– Кто эти люди?
– плаксиво спросил Имхалай.
– Как они проникли в мой неприступный замок?
– Пелвая буду я!
– из третьей двери к подиуму уже семенила маленькая девочка, поигрывая длинной острой заколкой для волос.
– Будет знать, как наступать на мои замки!!
– И все же первенство за нами, - глухо захохотала Сесе-пупе, внезапно появившись на столе.
Утробно рыча и явно ничего не соображая, Имхалай потянулся к ногам извращенной аристократки, но в это время рядом с ним возник Ююмахи-пах. Он зевнул и принялся лениво душить волшебника одной рукой. Это стало сигналом, по которому претенденты на Кэннона схватились друг с другом.
– Эй, привет!!
– крикнул тем временем Ююмахи Нурулаю.
– Ты чего здесь?
– Вместе с моим господином.
– Надеюсь не этот?
– красный демон выразительно потряс занятой рукой, отчего изо рта волшебника пошла пена.
– Нет...
– Нурулай печально показал на яичные потеки.
– Мой, увы, покинул мир.
– А как жена, дети?
– Ой, не напоминай мне о детях. Я их, наверное, не смогу иметь больше! он опасливо покосился на Чиччочеллу, живо участвующую в драке. Потом добавил: - Пожалуй, мне пора. Увидимся в Аду.
– Ага, пока!
Нурулай-Багадур исчез.
Один из кхитайцев зажал нунчаками горло торговца фруктами. Тот из последних сил тыкал его в живот кривым ножом, пока желтолицый не умер. Однако хватка его не ослабла, и торговец вскоре лежал рядом, синещекий и страшный. Другой кхитаец дрался с маленькой девочкой: она вцепилась ему в ногу и протыкала коленную чашечку своей заколкой. Он ударил бедняжку спиной о край стола, она упала на пол и больше не двигалась. Торжествующий победитель сделал шаг и тут же умер в судорогах от яда, которым была смазана заколка.