Хонорик - таежный сыщик
Шрифт:
– Все, конечно, понятно – вы маленькие, вам интересно узнавать что-то новое. Но ведь и мы еще не старики! Нам бы тоже было интересно увидеть новые места.
Ладошка солидно кивнул:
– Хорошо, я замолвлю за вас словечко перед дядей Холмогоровым. Меня он послушается. Только вы пообещайте, что не будете нам портить прогулку своими замечаниями и капризами.
– Обещаю! – торжественно произнесла мама.
Холмогоров, к удивлению ребят, даже обрадовался, что число экскурсантов увеличивается. Наверное, каждому приятно быть важным лицом в большой компании!
Поэтому
Хоть никто не ехал на метро и не застревал в пробках, взрослые собирались полчаса.
– По всему поселку-то идти две минуты! – сокрушался Холмогоров. – Что людям мешает вовремя прийти?
Имелись в виду, конечно, Афина Палладиевна и Иван Васильевич. Кооля со скучающим видом слонялись по комнатам и переставляли какие-то вещицы на столе. Коля даже успел сходить домой за накомарником, который он забыл, и запасным тюбиком мази против комаров.
– В космос собрались, что ли? – возмущался Холмогоров. – Неужели трудно запомнить, что с собой брать?
– В космос как раз и нельзя ничего забывать, – усмехнулся Коля.
– Вот так и живем! – обиделся Холмогоров. – В космос для них – важно, Енисей переплыть – неважно. Позволяем себе нарушать правила в малом, значит, и в большом что-нибудь упустим. Жизнь-то едина, как мы этого не поймем!
«Ну все, готово, – подумал Макар. – Теперь будет читать проповеди и нам. Землякам насчет еды и доброты, а нам – насчет дисциплины. Хотя его ворчливость не такая уже и злая. Как будто работает мотор его старой лодки – тихо, монотонно, без перебоев».
Пока Холмогоров ворчал и даже, рассердившись, уходил в другую комнату, Коля выскользнул из дома. Вернулся он быстро, и уже одновременно с Афиной Палладиевной и Иваном Васильевичем.
Иван Васильевич выглядел африканским колонизатором: пробковый шлем, комбинезон, сапоги и ружье. На ружье Холмогоров покосился недовольно.
– Баловаться оружием не будем, – сказал он.
– Я для самозащиты – а вдруг медведи, – оправдывался Иван Васильевич.
– Медведи только с испугу и нападают. Если их не трогать, и они не тронут.
– А если медведь кушать захочет? – спросил Ладошка.
– Еды в тайге полно. Медведю делать особо нечего – вот он целый день и ест коренья и ягоды. Мы ему ни к чему, – ответил Холмогоров.
Все вздрогнули, представив себя на месте кореньев и ягод.
Облако духов, которым Афина Палладиевна обдала Холмогорова, заставило его вздрогнуть.
– Какая-то новая мазь против комаров? – потянул носом он. – Ну и как действует?
– Это духи, молодой человек, – обиделась Афина Палладиевна.
– Духи так духи, – согласился Холмогоров. – Главное, чтобы мошкару отгоняли.
Как понял Макар, любая компания больше одного человека собирается долго. Еще не один круг все сделали по комнатам, не один хлопок по лбу раздался в знак забывчивости, пока все не выбрались на улицу. Папа повесил на дверь замок и обошел
Две лодки ожидали у воды. Здесь все уже полностью стали подчиняться бакенщику. Он поделил компанию на две части, одной лодкой стал управлять сам, а в другой посадил за руль папу. Натужно урча – все-таки народу было много, – лодки медленно взяли курс на другой берег Енисея. Не такие уж и большие были волны на середине – все-таки Холмогоров постарался выбрать для такого путешествия ясную погоду. По дороге он не преминул остановиться у каждого бакена. Стремительное течение огромной реки особенно чувствовалось рядом с этими искусственными островками.
Все зачарованно смотрели по сторонам, никому и в голову не приходило произнести ни слова. Макар даже догадался, что слово «внимание» происходит от «внимать».
К другому берегу причалили только через полчаса.
– Да-а... – протянул папа. – Енисей даже трудно назвать рекой в нашем обычном понимании. Нечто невообразимое – движущееся море!
Холмогоров довольно улыбался, как будто показывал свои владения. С таким же видом он повел всех вверх, на гору. Макар понимал его радость: когда ты показываешь людям такие красоты и от тебя зависит, что они увидят, конечно, будешь собой гордиться. Вполне заслуженно!
Показывая кедры, Холмогоров даже называл их по именам. Среди них были его любимые.
– Вот Сердитый, а вот Добряк – все шишки после первого удара колотушки отдает. А вот Жадина – как ни колоти по нему, а после каждого удара едва-едва одна шишка слетает.
На горе устроили привал – с костром, с чаевничаньем, настоящий пикник на дикой природе. С верхней точки Среднего Брата, где находились путешественники, видно было далеко, несмотря на дымку над тайгой.
– Вот я всегда думаю: почему это в походах и всяких экскурсиях люди особенно дружны? – сказала Афина Палладиевна. – Кстати, интересно, что бы по этому поводу мог написать Тетерев?
– А он и написал, – ответил папа. – Только, конечно, не называл таких слов, как «поход» и «экскурсия». Он рассматривал жизнь целиком, для него она была едина.
– Что-то я ничего такого не помню, – прощебетала Оля. – А на какой странице он про это написал?
– Страница пять, строчка три, – проворчал Коля. – У меня такое ощущение, что эту книгу нас обяжут знать назубок, как букварь. Хотя, по моему мнению... – Тут он махнул рукой.
Папа не обратил на его жест внимания.
– Вот вернемся домой, я вам покажу, где это написано, – сказал он Оле.
Как ни странно, спускаться с горы было тяжелее. Может быть, просто потому, что уходить никому не хотелось. Но Холмогоров беспокоился, что к вечеру волны на Енисее могут стать больше.
– Лучше нам не рисковать, – сказал он. – А то ковшиками воду придется вычерпывать.
Вычерпывать ковшиками воду из лодок никому не хотелось. Обратно переплыли в таком же молчании, вертя по сторонам головами. Макар посмотрел на маму – она была просто в восхищении от того, что им не встретилось ни одного происшествия.