Хонорик - таежный сыщик
Шрифт:
Ладошка был счастлив: с каждым днем его роль в этой истории становилась все более важной. Чтобы сделать ее еще важнее, он, конечно же, взял с собой Нюка. Слушая брата, Ладошка поглаживал хонорика с частотой три раза в секунду.
– Ты что, уже придумываешь ему задание? – спросил Макар.
– А ему и придумывать ничего не надо – жизнь сама подскажет, – заявил Ладошка. – Нюк выбирается из неприятных ситуаций, а заодно и узнает все, что надо.
– Не переусердствуй, Ладошка, – сказала Соня. – А то ты уже решил, что это установившееся правило. Вовсе не обязательно Нюку оказываться
Ладошка сразу замолчал – наверное, испугался за Нюка.
– Итак, каждый следит за Колей до первой странной ситуации, – объявил Макар. – После этого встречаемся и совещаемся.
– Что ты называешь странной ситуацией? – поинтересовалась Соня.
– Если он по сторонам оглядывается – это странная ситуация? – спросил Ладошка.
– Да пусть хоть затылком вперед ходит! Может, он так от комаров спасается. Ну, как тебе объяснить... Да никак не объяснишь! Сыщицкий нюх надо иметь, – сказал Макар.
– Пусть каждый сам решает, что такое странная ситуация, – подытожила Соня. – А то неинтересно получится. Да и какой может быть обмен мнениями, если все мы будем по одному принципу действовать? Разнообразие мнений – вот что интересно.
– Хватит болтать, – решительно сказал Макар. – Не люблю я этого. В конце концов, спешить надо.
– А почему спешить? – спросил Ладошка. – Что, книжка отсыреет?
– Просто неприятно жить в неизвестности, да и не хочется давать вору возможность долго радоваться.
Жизнь этнографов с пропажей книги не изменилась. Все-таки они были воспитанные, интеллигентные люди, а такие люди своих переживаний напоказ не выставляют. Но за ними и следить сложнее: никогда не поймешь, о чем они думают.
Коля был хотя и молодым ученым, но уже довольно интеллигентным. Выражение его лица всегда было умным и значительным, и Макар с удивлением отметил: ни за что и никогда не догадаешься, что этот человек способен на подлость.
«Вот это конспирация! – изумился он. – На лице тишь и благодать, а в душе, видно, только планы, как бы книжечку повыгоднее пристроить. Наверное, не просто быть раздираемым такими противоречиями».
Раньше Макар всегда удивлялся, когда читал в каких-нибудь книгах про эти самые противоречия, которые должны находиться внутри человека. У него, например, их сроду не было.
Казалось, что Оля была зеркальным отражением Коли. Хотя, может быть, просто все привыкли видеть их вместе. Личико Оли было безмятежным, как легкий пушок, летящий по воздуху. Макару стало ее жалко. Ведь ему не было известно, знает ли она про Колино преступление. Но в том, что узнает, Макар не сомневался.
До обеда следить за Коолей было скучно. Они не вылезали из-за стола, стоящего под навесом рядом с их домом, и расшифровывали диктофонную запись разговора с какой-то старушкой. Старушка в диктофоне по сто раз повторяла одно и то же – про детские игрушки, которые были раньше, про всякие коляски и люльки. Слушая эту скуку, Оля мечтательно устремляла взгляд ввысь.
Хотя остальные обитатели поселка не волновали Макара, но он был вынужден, бродя по улице туда-сюда, знакомиться с окружающей жизнью. Впрочем, ничего особо интересного он не обнаружил.
Стоя посреди улицы, о чем-то спорил с Афиной Палладиевной Иван Васильевич. Макар на всякий случай прошел мимо и прислушался, но оказалось, что они спорят о каких-то пустяках – об изменениях в структуре тектонического разлома по руслу современного Енисея в ледниковый период. Макар даже головой потряс, когда услышал эту фразу. Ну чистые дети! Тут бесценную книгу украли, а они обсуждают то, чего давно уже на свете нет.
Бодрой походкой прошел Холмогоров и, воровато оглянувшись, юркнул в кустарник к Фоминишнам.
«За яйцами», – понял Макар.
И оказался прав: через десять минут Холмогоров выбрался из зарослей, держа в руках холщовый мешок.
– В мешке ведь неудобно носить – разбить можно. – Макар неслышно подошел к нему. – А короб ваш где?
Холмогоров вздрогнул.
– Фу, испугал! Разве можно к людям подкрадываться? Короб я дома оставил – не думал сегодня яйца собирать. А ты что без дела слоняешься?
Макар чуть не ляпнул, что он занят очень даже важным делом, но тут вовремя вспомнил, что Холмогоров ведь и не знает о пропаже Общей книги.
«Ну и не надо ему говорить, – подумал он. – Только время зря тратить. Не до этого!»
Краем глаза он увидел, что поодаль стоят и беседуют Коля и Фома Фомич. Макар насторожился.
«Пропустил!» – мелькнуло у него в голове.
Впрочем, он сразу успокоился, потому что увидел, что Фома Фомич держит за руку Ладошку, который делает вид, будто полностью погружен в поедание ягод из лукошка. На самом же деле Макар даже издалека видел, что брат прислушивается к разговору. Как хонорик.
– Зря ты жевал, – сказал Макар, когда через пять минут Ладошка с довольным видом подошел к нему. – Хруст челюстей мешает слушать.
– Что я, кости грыз? Я ягоду языком к небу прижму, она – брызь, я ее – глоть!
– А разговаривали-то они о чем? – напомнил Макар.
– Представляешь, оказывается, в этом поселке почти все – Фомины! И самый главный, то есть старший Фомин, – это Фома Фомич. Потому что основателя Фомки звали Фома, по нему и поселок назвали, и...
– Вот ты на Марс полетишь, потом там все Ладошкины будут, – перебил его Макар. – Ты что, ради этой информации там торчал? Или, признайся честно, ради ягод!
– Не волнуйся, вся эта информация – для отвода глаз. То есть ушей, – довольно улыбнулся Ладошка. – Коля сегодня в тайгу идет, вот что я узнал! Один! К какому-то камню!
Тут уж и Макаровы веснушчатые уши встали торчком. Это было то еще зрелище!
Глава XIV
В избушке на курьих ножках
– Ты думаешь, – сказал Ладошка, – его книга наша интересует? Он ее так, от нечего делать украл. Ему какой-то камень нужен. Фома Фомич сказал, что этот камень целых два метра высотой. Представляешь, сколько в нем золота?