Хонорик выходит на дело
Шрифт:
– Макар, - тихо позвала она, - посмотри...
И она выставила вперед ладонь. Пальцы... светились!
– Это какое-то вещество, - шепнула Соня.
– Им покрыт портрет, особенно много его на глазах. Оттого он и мерцает так.
Макар на четвереньках подполз ближе. Все равно ему было страшно! Но теперь портрет уже не казался живым - видно было, что он совершенно неподвижен. Теперь казалось, что портрет написан необычайно яркими красками. Макар дотронулся до лица старика, но сразу же отдернул руку. Ему показалось, что глаза...
– Не бойся!
– еще раз успоила его Соня.
– Я... не боюсь, но глаза... Неужели ты не почувствовала?
– Макар взял Соню за руку и потянул ее к портрету.
Соня и без его помощи уже осторожно касалась указательным пальцем глаз старика.
– Выпуклость...
– прошептала она.
– Действительно. И, по-моему, это не краска.
Как Макар завидовал Соне! Да такой смелости любой мальчишка позавидовал бы! У него волосы раскачиваются на голове от ужаса и непонятности происходящего, а Соня как ни в чем ни бывало спокойненько обследует портрет, как будто это обычная объемная картинка!
– Конечно, это не краска, - шепнула она через минуту и добавила, улыбнувшись: - Но, по крайней мере, мы убедились в том, что глаза не живые.
– Значит, - облегченно вздохнул Макар, - привидение не может выползти из этого портрета? Хоть от этого легче...
Наверное, он тоже попытался пошутить.
– Не может, не может.
– Соня тоже вздохнула: видно, смелость давалась ей все-таки нелегко.
– Но от этого ничего не меняется. Признаться, я вовсе не ожидала, что привидение легким облачком будет сползать прямо с холста... Оставим портрет и, пока есть время, обследуем квартиру дальше.
"Пока есть время"? Макару показались очень странными эти слова! Чего ждет Соня, о чем она догадывается?
– Повесь, пожалуйста, портрет на прежнее место, - попросила Соня. Чтобы он был на виду.
Прямо холодом веяло от портрета! Хоть Макар уже и знал, что портрет измазан каким-то светящимся веществом и что на глазах у него "посторонние наслоения", как успела объяснить всезнающая Соня, - ему все-таки было не по себе, когда он поднял портрет. Даже показалось, что старик возьмет да и цапнет его за палец - мол, положь меня обратно!
Хорошо говорить "на прежнее место", а вот где оно? Макар нащупал на стене довольно большую дырку - может быть, здесь был крюк, на котором висел портрет? Во всяком случае, теперь никакого крюка не было, поэтому Макар снял со стены какую-то фотографию в рамочке и повесил портрет на освободившийся гвоздь. И сразу же отвернулся: не очень-то приятно было в темноте смотреть на этого противного старикашку, который мерцал своими глазами...
"Надо на него занавеску набросить", - подумал Макар.
И даже нашел взглядом эту занавеску: она валялась на столике в прихожей. Только вот взять ее он не успел...
Тихо, почти беззвучно вошел ключ с внешней стороны двери в замочную скважину. Но этот привычный, знакомый звук показался
Хорошо, что Макар успел повесить портрет на гвоздь: если бы держал его в руках, то, наверное, уронил бы! Он замер на месте, Соня суматошно замахала руками, показывая под стол - под тяжелую скатерть, свисающую почти до самого пола, - но Макар словно не понимал ее. То есть он понимал, что Соня предлагает ему спрятаться под столом, но ноги... Ноги застыли на месте и не хотели слушаться. И страх - противный страх, от которого хотелось просто опуститься в изнеможении на пол, - сковал все тело.
Вдруг на лестнице послышался какой-то шум, топот, - несколько человек поднимались по ступенькам, - и ключ поспешно выдернулся из замка. Наверное, тот, кто пытался открыть дверь, поднялся по лестнице еще выше, чтобы не встречаться с людьми.
Выскочить бы сейчас из этой квартиры! Уже второй раз это горячее желание вспыхнуло в мозгу Макара, как спасительный свет маяка для терпящих кораблекрушение. Он с надеждой взглянул на Соню: а вдруг она думает то же самое?
Но Соня метнулась к Макару и горячо зашептала ему в самое ухо:
– Ты под стол спрячься! Туда он не заглянет! А я... Я лягу на старушкину кровать, будто она спит! Укроюсь одеялом, будто это она. Если что-то будет совсем страшное, то бросайся к двери и выскакивай наружу. Быстрей!
Топот на лестнице затих - значит, сейчас его заменит звук вставляемого в замочную скважину ключа... Так и случилось. Только к этому мгновению ребята уже были на "своих местах" - Соня на кровати, а Макар под столом.
"Может, это вернулась Ольга Сергеевна?" - мелькнула у Макара спасительная мысль.
Честно говоря, он очень этого хотел. Но Ольга Сергеевна, конечно же, первым дело включила бы свет. А тут - дверь открылась, закрылась, но свет так и не включился...
Макар сидел под столом, не решаясь заглянуть в просвет между свисающей скатертью и полом. Осторожные, тихие шаги раздались в прихожей.
"Неужели привидение умеет шагать?" - подумал Макар.
Он представлял невесомое существо, легко плывущее по воздуху, а на самом деле под шагами вошедшего даже скрипнул паркет. Макар подумал о своем страхе: раз он боится, значит, это все-таки привидение! А кто бы не испугался на его месте? И каково же Соне? Вдруг привидение начнет специально пугать ее? Ведь оно же пугало старушку...
Послышался вздох.
"Наверное, и в деревне на сеновале так же вздыхал домовой", - подумал Макар.
Как он ни боялся, а думать успевал обо всем.
Шаги и вздохи слышались так отчетливо, будто эти звуки издавались специально! Шаги сопровождались шарканьем подошв по полу, а вздохи были такие, каких Макар никогда в жизни не слышал: с некоторым подвыванием, напоминающим зевание собаки. Иногда собаки так зевнут во всю пасть, и при этом раздастся легкий непродолжительный вой.