Хорал забвения
Шрифт:
Майкл пожал плечами.
— А что это?
— Аномалия формы. Существо, несовместимое с этим миром. Оно не способно по-настоящему жить в Царстве.
— Ошибка Адонны?
— Божество не совершает ошибок, — возразил Бири. — Что же ты собираешься делать?
Майкл нервно рассмеялся.
— А что я могу сделать?
— Хочешь увидеть его подлинную сущность?
— Я? Нет, не хочу.
— А я их видел уже много раз. Они, как правило, не опасны для сидхов, даже для просвещенных гибридов. Только люди к ним чувствительны. Это Изомаг своей магической силой извлек аномалии из глубоких могил. В Проклятой долине есть кое-что и похуже.
— Мне их следует бояться?
— Еще как. Когда в Землях Пакта рождается человек, одна из этих тварей освобождается. Тело ребенка — это сосуд, пока еще не обретший душу, и стоит недоглядеть, как аномалия формы завладевает им. Это как порча. То же случилось бы и с тобой, если бы ты заночевал вне круга. Неокрепшие души — легкая добыча для тварей из Проклятой долины.
— То есть в меня бы вселился какой-то дух?
— Это не духи. Просто аномалии. И скорее поглощают, чем вселяются. Человеческая душа здесь редкость, она хорошо защищена телом. Когда аномалии разрушают защиту, происходит то, чего не объяснить на твоем языке.
Майкл попытался отойти от границы круга, но не смог.
— Я как будто приклеился.
— Здесь аномалия тебе не опасна. Можешь с нею поиграть — она не может оставить тебя, как и ты не можешь отойти от черты. Поучись у аномалии, если хочешь.
— Я не хочу учиться. Я хочу, чтобы она убралась и оставила меня в покое.
— Сидхи находят им применение, чтобы совершенствовать свой внутренний…
— А мне что до этого! Я не сидх! Сделай, чтобы она ушла! — потребовал Майкл.
— Не могу. Отпустить ее способен только ты сам. — Бири отошел и присел возле раскаленного камня.
— Спарт! — закричал Майкл. — Помогите!
Ответа не последовало, Майклу даже не удалось повернуть голову и узнать, чем заняты Журавлихи. Аномалия теперь приняла облик Элевт. Она казалась очень грустной, словно потеряла что-то важное, а Майкл был в этом виноват. Элевт опустила глаза и превратилась в необычный цилиндр. По его поверхности ползали светящиеся червячки, оставляя за собой огненные следы.
Майкл попытался найти ключ к проблеме в себе самом. Если бы ключа не существовало, Журавлихи не оставили бы Майкла в таком положении. По крайней мере, он на это надеялся. Нужно только как следует подумать…
Нет, для столь чрезвычайной ситуации мысль работала чересчур медленно. А что, если у человека есть какой-нибудь аналог магических способностей, что-нибудь инстинктивное? Майкл прислушивался к своим ощущениям, ждал, но спасительное средство не появлялось.
Цилиндр распался наподобие разрезанного вдоль огурца, в нем оказались внутренности и тонкие кости причудливой формы. Кости соединялись и поворачивались, внутренние органы превращались в жидкость, она стекала через щели на темную землю. Оба сегмента приняли вид извивающихся змей без голов и хвостов. Они свернулись в спирали, расположились вертикально и соединились друг с другом краями.
В результате их слияния появился Арно Валтири. Он сидел в гробу прямой и бледный, с открытыми, но запавшими и безжизненными глазами. У него вдруг отпала челюсть и изо рта полилась душераздирающая, тошнотворная музыка. Майклу показалось, будто у него вся кожа покрылась волдырями. Труп повалился ничком на крышку гроба и растаял, а затем возник другой мертвец — его сходство с Майклом было несомненным.
— Подожди! — не выдержал Майкл. Все эти образы аномалия извлекала из его сознания. Если бы только остановить поток…
— Подожди? — передразнил грязный оборванный Майкл из гроба и принялся качать головой, точно китайский болванчик.
— Стоп! — рявкнул Майкл. Он закрыл глаза и стал воображать, как хлопают двери, опускаются шлюзы плотин, завинчиваются крышки тюбиков с зубной пастой, закупориваются бутылки. Он сжал до предела свою память. — Ты уже ничего не украдешь. Я все запер. Больше никаких фокусов…
Майкл открыл глаза и увидел за пределами круга лишь ночную тьму. Он расслабился, чувствуя, что вполне пришел в себя. Потом отступил от черты, снова улегся возле раскаленного камня и глянул на Бири. Тот лежал на спине, повернув голову в сторону Майкла.
Сидх кивнул и закрыл глаза.
Два дня и три ночи они провели в пустыне. Спарт заставляла Майкла без конца повторять упражнения с палками и гоняла по острым камням, отчего он изранил колени и руки. Едкая, как щелок, пыль попадала на ссадины, и они превращались в длинные, черные, медленно заживающие полосы.
В свободные минуты Майкл наблюдал, как Нэр и Кум тренируют Бири. Молодой сидх стоически и безупречно выполнял любые задания. Особенно впечатляюще выглядело превращение валуна диаметром около десяти ярдов в груду мелкого щебня. Бири бегал вокруг валуна и бормотал заклинания. Когда пыль рассеялась, он стоял на куче камней и отряхивал одежду. Нэр и Кум ходили вокруг и невозмутимо взирали на чудо.
Майкл знал, что им гораздо интереснее заниматься с Бири, чем с ним, и причина была очевидна.
Хотя Бири был вежлив, Майклу редко удавалось вовлечь его в серьезный разговор. Любезности и небрежные советы раздражали Майкла даже больше, чем молчание.
— Почему вы со мной возитесь? — осведомился он у Спарт. — Сидха можно научить чему угодно, а с меня какой прок?
Спарт сокрушенно покивала.
— В самом деле, теряем время. Хорошо еще, что мы бессмертны и можем себе позволить такую глупость.
Только в последнюю ночь, когда они собирались пересечь границу Земель Пакта, Бири заговорил чуть откровеннее.
— Когда мое обучение закончится, это будет и хорошо, и плохо, — признался он Майклу.
— Почему? — Майкл с трудом скрывал возмущение. Он бы не очень расстроился, не получив ответа.
Однако сидх показал в сторону своего родного края и тихо проговорил:
— Хорошо вернуться на землю сидхов, но служить там жрецом уже не столь хорошо.
— А что ты будешь делать с пленными гибридами? — вдруг вырвалось у Майкла. — Я имею в виду, когда станешь жрецом.