Хорошая девочка. Версия 2.0
Шрифт:
Уж чего-чего, а возраст, хоть немного подходящий для воспитания детей, я с братьями своими уловила в юности хорошо. А в то, что семилетнего парня может воспитывать левая тридцатилетняя тетка, не верила никогда. Поэтому я при нашем знакомстве решила с ним дружить.
А что?
Он был вредный непоседа, лентяй и грязнуля, но любопытный и активный. Мне же тогда на работе как раз перепали: подготовительные для абитуриентов; два вводных потока из общеобразовательного у перваков; «введение в специальность» на кафедре у профильных третьих курсов. Русик, по складу характера,
И вот сейчас мне как-то беспокойно и маетно. Чего это ослика к знаниям потянуло? Не к добру. До ЕГЭ у нас еще почти полтора года, особенно сильного желания учиться дальше я у человека не наблюдаю. Аргумент — «не пойду в Универ, там папа», считаю детсадовским. Посему — тревожусь.
Думаю, что мы сейчас у проходной встретимся да зарулим в ближайшую кафешку. Подкормлю вечно голодный дикорастущий организм. И допрошу заодно. Вчера ночью, когда он меня уведомил о сегодняшнем походе, я уже плохо соображала, так что просто кивнула, соглашаясь. И нате вам. Приехал. Прислал сообщение и ждет.
Капец. Куда катится этот мир. Я же хотела дома в ванне поваляться, винца хлебнуть, музычку послушать, мозги проветрить, а теперь что? Пойду культурно просвещаться.
Нельзя же душить прекрасные порывы отрока, алчущего знаний?
Нельзя, хотя очень хочется.
Торопливо натягиваю пуховик, прихватываю шапку и перчатки, сумку. Спешно прощаюсь с коллегами и вылетаю с кафедры, пока никакой радости с заменами и перестановками в расписании мне не перепало. Петляя в родных и до боли, в подвернутых здесь много раз лодыжках, знакомых коридорах, устремляюсь к парадному входу. Ибо суббота и удобный черный ход закрыт.
Только парад, только хардкор.
Ну, хоть крошечка моя двухметровая не потеряется. И то хлеб.
Вижу Руслана издалека. Пока медленно спускаюсь по монументальной центральной лестнице с ужасно неудобными полированными мраморными ступенями, наблюдаю через стеклянные двери унылую каланчу, замотанную по самые брови в шарф. Стоит, деточка, подпирает информационный стенд в предбаннике у турникета на проходной. Потеет, но ни куртку расстегнуть, ни шапку снять в голову не приходит. И как я его сейчас по морозу такого распаренного куда-то повезу?
Хреновая из меня мать, все больше мачеха получается.
Ну да ладно. Переживет.
И так он у нас последние пять лет обитает постоянно, что не нравится ни его биологической матери, ни его отцу. Но Руса проблемы родителей не интересуют. Так в одиннадцать лет и сказал: «Вы развелись, я вам не нужен. Не указывайте мне. Я жить буду с Ритой». И стал-таки жить.
Что было, шеф, что было! Скандал в благородных семействах.
Но Саша и Лера утерлись, так как сын у них вырос упертый, занудный и здоровенный. Последнее, мне кажется, основная причина, что родители спускают выходки ослика на тормозах. И наше с ним усыновление окружающие стоически пережили. И фортель с двойной фамилией.
Что сказать: Руслан Александрович дает изрядно прикурить всем своим близким — и не очень — родственникам.
Пока вспоминала лица выяснявших
Ненадолго.
— Маргарита Анатольевна, уже уходите? — прозвучало сбоку, когда я, грешным делом, возрадовалась, что хоть в эту субботу тихо-мирно свалю с работы без дополнительного веселья. Не с нашим, как говорится, счастьем.
— Владимир Львович, да, пары мои закончились, доп.нагрузка тоже.
— Уделите мне буквально три минуты, будьте любезны, — мой аспирант, а точнее — соискатель, улыбается столь радостно и солнечно, что я мысленно матерно проклинаю его предков, наградивших этого парня такой выдающейся внешностью и невероятными гениальными мозгами. И, естественно, соглашаюсь.
Махнув рукой Русу подождать, отхожу в сторону от турникета и вопросительно таращусь на молодого Делона, неясно каким ветром занесенного в суровую науку.
— Маргарита Анатольевна, у меня успешно завершилось построение модели и уже готовы некоторые данные. Хотел бы с Вами их обсудить. Когда это будет возможно в ближайшее время?
— Расписание мое, Владимир Львович, вывешено на факультете, есть в сети в группах наших кафедр, и я уверена, Вы с ним уже ознакомились. Посему слушаю Ваши предложения.
— Вы, как обычно, зрите в корень. Могу я рассчитывать на Ваше время и внимание во вторник с семи? — чему он так радуется, хотела бы я знать. Во вторник у меня мозгодробительные пары после обеда и к вечеру я вообще мало соображаю.
— Если Вам не нужен трезвый и адекватный взгляд на результаты Ваших экспериментов, то вполне можете на меня рассчитывать во вторник. Если же речь идет, все же, о продуктивной работе, то я бы предпочла посмотреть данные и обсудить перспективы в четверг с десяти до двенадцати. У меня в главном корпусе окно.
— М-м-м, хорошо, Маргарита Анатольевна. Ваше слово — закон. Буду на кафедре в десять, в четверг. Благодарю Вас. Не смею больше задерживать, а то Ваш молодой поклонник уже мечет в меня весьма неприязненные взгляды.
Качаю головой, созерцая взмокшего и покрасневшего Руса:
— Это мой сын. Ему жарко, и он злится. Хороших выходных, Владимир Львович.
Приложив идентификационную карту к турникету, выплываю в приветственно распахнутые руки ослика.
— Наконец-то! — вопит ребенок. — Пойдем скорее, я тут чуть не сдох в ожидании.
И тянет меня вон из тепла на мороз.
Оглянувшись, с удивлением замечаю, что Владимир Львович стоит у вертушки и задумчиво глядит нам вслед.
Вот ведь делать человеку нечего в субботу.
Ремарка «неглавного героя». Пока что
«И прекрасны вы некстати…»
А. С. Пушкин
Владу и правда делать в Универе было больше нечего, раз его Снежная Королева усвистала в неведомую даль на крыльях мороза и в неожиданной компании.
Не женщина, а шкатулка с сюрпризами.
Разными.
Иногда забавными, порой ядовитыми, но чаще — сногсшибательными.
И чем он ей не угодил-то?