Хорошая девочка. Версия 2.0
Шрифт:
— Выдохни. Все ищем. Найдется обязательно. Я сейчас возьму билеты и первым рейсом буду.
— Ох, Рита! Спасибо! Я же не могу, ты понимаешь, но так боюсь…
— Успокойся сама, у тебя мелкие, мать и муж. Все, я поняла. Разберусь.
Выдох.
Разберусь.
Я.
Как всегда.
На плечи ложатся горячие ладони:
— Что случилось, моя Королева?
— Брось это. Мне не до чего сейчас. Рус пропал.
— В смысле пропал?
— В коромысле, Влад. Ребенок вчера ушел из школы после скандала, а до этого, утром, поругался с отцом. С момента выхода
— Тише, тише, — он разворачивает и перехватывает меня, пеленая в свои объятья, — не части. Все решим. Рус ушел вчера из школы, и где он сейчас никто не знает?
Глубоко вдохнув, со свистом выпускаю воздух сквозь стиснутые зубы:
— Да.
— Но его же хватились? Ищут?
— А толку? Классный его, Бенедикт, связался с Сашей, тот ему заявил, что Рус у матери. Позвонили Лере, а она возьми и брякни, что он со второй матерью. То есть там все затихло, потому что Бенедикт, когда про меня слышит — успокаивается. А я-то думала, чего он мне в обед писал — все ли у нас в порядке? Ну, я и ответила, что все… Поэтому школа точно успокоилась. Лера ничего делать не будет, только переживать. Про Сашу у меня даже слов нет.
— Марго, милая, выдохни. Вдохни. Дыши, моя прекрасная.
— Влад, — я рычала и из рук его отчаянно выдиралась.
Надо было заказывать билет, названивать Саше, писать объяснение в Университет и собирать вещи.
И вообще, какая я ему прекрасная? Р-р-р
— Самая прекрасная. Единственная. Неповторимая. Самая лучшая. Просто погоди чуть-чуть.
— Я не могу. Не могу! У меня пропал ребенок, — Лерина истерика оказалась заразной, как не во время-то.
— Рус — взрослый, здоровый, сознательный и адекватный парень, — размеренный тон и умные слова Влада меня дико бесили. Протест пер из меня автоматически уже:
— Адекватный? В каком месте? У него там несчастная любовь, крах жизни, отец упырь, мать ехидна, да и та свалила в командировку…
— Ч-ч-ч, тише. У Руса лучшая на свете мать, раз с отцом не повезло. Компенсация, — да сколько можно увещевать-то?
— Хватит лить елей мне в уши! Влад, пока я решу вопрос с работой, пожалуйста, найди мне билеты. Ближайшие рейсы.
Но он по-прежнему держит меня крепко. Прижимает к себе плотно, не вывернуться.
— Да, бывает, что наша любовь кажется другим глупой, неуместной и нелепой, но она есть и для тех, кто любит — она важна. Маргарита, послушай меня. Тебе не нужно никуда лететь. Поверь мне, пожалуйста, с Русланом все хорошо. Скоро он даст тебе знать об этом. Потому что любит тебя, ценит и не хочет волновать. Он же писал тебе уже после того, как сбежал от всех?
Застываю сусликом на пригорке. В голове мечутся воспоминания:
— Эм-м, погоди. Давай, я посмотрю.
Открываю телефон, нахожу последнее сообщение от ослика и прикидываю время:
— Да. Он писал мне в семь вечера по Питеру.
— Ну вот видишь. Самого главного для него человека Рус предупредил, что все с ним в порядке. Уверяю тебя, скоро он объявится
И мне бы выдохнуть, подумать, успокоиться, но я же:
— Я так не могу. Мне надо быть там.
Влад встряхивает меня за плечи и пристально смотрит в глаза:
— И что ты там будешь делать?
Всхлипываю. Тру лицо ладонями, из которых он успевает вовремя вынуть телефон.
— Не знаю. Просто я смогу сказать ему, что я вернулась. Я рядом, он может больше не прятаться. Я помогу, я… — слезы все ж таки текут рекой.
Мне так жаль в душе маленького потерянного ослика. Поэтому я напрочь забываю, что Руслан у меня здоровенный самостоятельный лось давно уже. Кажется.
Влад тяжело вздыхает:
— Он все это знает. Рус счастлив, что ты у него есть. Он заботится о тебе, как умеет. С ним все хорошо, поверь мне. Пожалуйста.
И что-то такое есть в его тоне, во всем его облике и взгляде, что я не могу. Просто не могу… не поверить.
Со всхлипом обвисаю в его руках. Уткнувшись в твердую, горячую грудь, я рыдаю и рыдаю.
Влад подхватывает меня на руки и уносит на диван. Несмотря на давнюю взаимную нелюбовь с этим предметом мебели, я смиренно сижу у Влада на коленях. Прячусь от мира, себя, своих страхов и ужасных новостей в его объятьях, уткнувшись носом ему в шею.
Так и засыпаю, окутанная знакомыми ароматами бергамота, кедра и пачули.
Глава 34
Эмоциональные качели
'Быть может, за грехи мои,
Мой ангел, я любви не стою!
Но притворитесь! Этот взгляд
Все может выразить так чудно!
Ах, обмануть меня не трудно!..
Я сам обманываться рад!'
А. С. Пушкин
Утром первое, что я вижу, с трудом открыв глаза, это Влад.
Мы ночь проспали на диване в обнимку. Теперь у меня в затекших мурашках шея и рука, а он, скорее всего, весь. Ибо спала я практически на нем.
И впервые для меня сон на диване не сопровождался никакими гадостями и кошмарами. Я с него не упала, он подо мной не сложился, не провалился, пуфиком меня сверху не накрыло. В целом — впервые в жизни я просто спала на диване. Может, он не так и плох, как мебель?
Во сне Влад улыбается. Такой солнечный, милый, теплый, родной.
На глаза ему упала широкая прядь, к которой так и тянулась рука: убрать, погладить, пропустить между пальцев.
Рита! Рита, очнись! У тебя пропал сын, ты стара для такого идеального гениального красавца, да и, вообще-то, впереди тебя ждет трындец на работе, сложный развод и очень призрачные перспективы занятости, дорогая. Собери уже мозги в кучу.
Порция собственного яда хорошо бодрит с утра, поэтому я подрываюсь к телефону и в душ. И конечно же, бужу Влада.