Хорошая девочка. Версия 2.0
Шрифт:
Счастье, веселье, радость хлестали из народа во все стороны водопадом. Хоть и часто встречались люди в масках, но в большинстве своем местные жители уже тихо верили, что ужасы пандемии закончились, и часто ходили по улицам в привычном виде.
Мы носили респираторы не из-за злобного и коварного вируса, а по более банальной причине — смог и его угольная пыль. Удручающе черные фильтры в первый день после прогулки по окрестностям и наиболее значимым местам, так впечатлили Влада, что он бдел надо мной, как «орлица над орленком» и не выпускал без респиратора даже
Вообще, эта поездка была для меня сплошным откровением. Каждый день, час, минуту, мужчина, заявивший, что мы с ним пара, это подтверждал, напоминал, показывал и доказывал.
Теплое полотенце, горячий кофе, свежая выпечка обязательно ждали меня по утрам; обед в боксах и непременный горячий чай с собой на лекции; теплые носочки и пижама перед сном. Даже вопросы со стиркой и уборкой были решены Владом через ресепшен апартаментов, в которых мы обитали, на второй день после приезда.
Все это вместе было по-настоящему необычно и волшебно. Иногда я боялась утром открывать глаза. Страх, что все вокруг прекрасный сон и сказка жил глубоко внутри. И сделать с ним я пока ничего не могла.
Хотя и пыталась.
Ну, так, слегка.
Мы бродили после пар по улочкам, перекусывая всякой сахарной или жареной местной обыденностью, для нас же — экзотикой. Часто выбирались в тематические парки, фотографировались, катались на коньках, наблюдали за прекрасными световыми представлениями.
А в третьи выходные Влад вывез меня на один из близлежащих горнолыжных курортов и поставил на сноуборд. Смотрел, поддерживал, поднимал, отряхивал и утешал часа два, потом признал бесперспективность затеи и… сменил доску на лыжи.
Господи, дай мне сил и терпения, ну и помоги… не убить этого инициативного юношу.
Прямо чувствую, что общих тем у Влада с Русом, фанатом сноуборда, прибавляется.
Я, кстати, и в свои двадцать не была такой вынужденно активной. Коньки зимой на открытом катке в «Парке Победы» — мой потолок. Был.
Да, к вечеру я уставала невероятно и все мышцы в организме ныли, матеря нерадивую владелицу. Но восторг, булькающий внутри, искупал все.
После обязательного горячего душа Влад делал мне массаж с местными мазями, которые приобрел по совету Джу в первую неделю нашего пребывания на гостеприимной территории провинции Цзилинь. А я в процессе массажа проваливалась в сон и восставала от одра утром бодрой, и если не прекрасной, в чем упорно пытался убедить меня Влад, то точно отдохнувшей и полной сил.
А вот ложкой дегтя во всей этой медовой бочке веселья и радости были вести из дома. И были они так себе, естественно.
Рус жил у Леры и в этот раз особенно сильно и эмоционально негодовал по любому поводу и без оного. Нытье и стенания не прекращались ни днем, ни ночью. В почте и трех мессенджерах они сопровождались мемами, слезливыми песнями и душераздирающими картинками. Истории о Ладе снились мне во всех подробностях в регулярных кошмарах.
Бенедикт в вотсапе призывал меня повлиять на сына. Классного руководителя сейчас не устраивало в ребенке все: поведение, внешний вид,
Дружная Русикова тусовка, как по расписанию — утром и вечером, заваливала меня мемами ВКонтакте и клялась-божилась, что с сыном и в школе все норм, гуд и «фигня вопрос». Верилось в это слабо.
Марк-Адриан регулярно слал мне стихи. Кровь из глаз. Литература никогда не была его сильной стороной. Между нами, ноты он отличал друг от друга лучше, чем ямб от хорея и амфибрахия. А музыкального слуха у Марка вообще не было, так-то. Создатель рифм «грозы/розы/паровозы» озолотился бы, если бы писал ему тексты. Не отвечала, но читала и печалилась. Мальчик доводам разума не внял, и до стадии принятия неизбежного и невозможного было по-прежнему далеко.
Лера тоже повадилась ежедневно стенать в вотсапе: «Ну, когда же ты вернешься и заберешь его, наконец?». Я сочувствовала, конечно, но отвечала одинаково, присылая скрин обратных билетов.
Саша молчал.
Просто молчал.
С тех пор как я прибыла в дружественный Китай, от супруга я не получила ни одной весточки. Даже на мое сообщение, что долетела, поселилась, приступаю к работе, ответа не было.
Штош.
Хорошо же.
Мысль о разводе стала признанным фактом.
В одной вечерней переписке с Ниной я закинула удочку на предмет адвоката, на что получила в ответ:
«Нинон»: По бракоразводным делам, поди?
«МС»: Ну, да.
«Нинон»: Отлично, давно пора. Найду лучшего.
«МС»: Нин, а откуда так много энтузиазма?
«Нинон»: Да ну твоего Сашу на хрен. Столько лет жизнь тебе отравлял, ненавижу его.
«МС»: Погоди, хорошее же у нас тоже было.
«Нинон»: Ага, от него хорошее одно — сына тебе подарил. Все. Не беси меня, Ритка. Будет тебе адвокат. Самого-самого добуду. Пиши желаемые тебе условия развода. И про ребенка указать не забудь.
«МС»: Договорились. Жди письмо.
«Нинон»: Зажги там по-взрослому, дорогая! Я в тебя верю.
И Нинок умотала строить детей, мужа и подвернувшихся под горячую руку родственников. Пока матушка ее занята.
Глава 32
Нежность, тревога и решительность
'Ужели никогда на друга друг не взглянет?
Иль вечной темнотой покрыты дни мои?
Ужели никогда нас утро не застанет
В объятиях любви?'
А. С. Пушкин
В целом моя командировка вышла в этом году такая же неспешная, загадочная, яркая и неожиданная, как и край, где я ее провожу.
Да, северо-восточный Китай в зимнюю пору — живописное местечко. Весьма.
Лиловые пронзительно-тихие сумерки над заснеженными озерами. Искрящийся на солнце белый снег, ненадолго укрывший города, мосты, реки.
Изящные пагоды и многочисленные деревья будто спят под затянувшим их узорчатым полупрозрачным кружевом утром после бурана.