Хорошая девочка
Шрифт:
— Все в порядке, — шепчет она так, что слышу только я, и я скриплю зубами, помогая ей пристегнуться и закрывая дверь.
— Где ты был? — спрашиваю я Кайла, когда сажусь за руль.
— Сидел во дворе; ты опаздываешь.
Закатив глаза, он смотрит в окно, и мне приходится бороться с желанием не сказать ему, чтобы он шел домой пешком.
Впереди загорается красный свет, и я смотрю в зеркало заднего вида на Надю. Моя грудь сжимается, когда я вижу, как она роется в своей сумке рядом с собой, и каким-то образом ее юбка задралась. Она не знает, что она так высоко задралась,
— Зеленый, — раздраженно говорит Кайл, и в этот момент глаза Нади встречаются с моими в зеркале.
Я вжимаю педаль газа в пол, но когда снова поднимаю взгляд, то замечаю, что ее колени все еще слегка раздвинуты. Потирая рот рукой, я сглатываю слюну и снова останавливаюсь на красный. Возможно, это мое воображение, но мне кажется, что её колени раздвинуты еще сильнее, и я облизываю губы.
— Зеленый! Боже, ты что, ослеп?
— Довольно!
Я рявкаю на Кайла, и он захлопывает рот, прежде чем снова уставиться в окно. Я молча останавливаюсь рядом с тротуаром и открываю машину.
— Выходи.
— Что?
Он смотрит на меня в замешательстве, а затем снова смотрит на тротуар.
— У тебя есть ключ, и ты знаешь дорогу. Я устал от твоего неуважения, и я не собираюсь позволять тебе проявлять его ко мне при Наде в машине. Топай пешком.
— К черту это дерьмо, — бормочет Кайл, выходя и захлопывая дверь.
Я отъезжаю от тротуара и снова начинаю вести машину. Долгое время в машине царит тишина, прежде чем я смотрю назад через зеркало заднего вида. Надя внимательно наблюдает за мной, и я вижу, что ее щеки порозовели. Неужели мои крики на Кайла завели её?
Я знаю, что не должен хотеть её так, как я хочу, и даже сейчас я говорю себе остановиться. Но один взгляд в эти красивые глаза лани, и я мужчина с неудовлетворёнными потребностями. Нужно, чтобы их вытащили на поверхность.
— Будь хорошей девочкой и снова разведи колени для меня, цветочек.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Надя
— Мистер Инсли? — Я, должно быть, неправильно его поняла.
Быть может, я каким-то образом выдумала то, что он сказал, потому что эти слова никак не могли слететь с его губ. У меня голова пошла кругом, когда он отругал Кайла, но твердость в его тоне что-то сотворила с моим телом. Мне показалось, что я почувствовала признаки доминанта в его сообщениях мне, но я отмахнулась от этого, как от видения чего-то, чего на самом деле и быть не могло. Он не писал мне до конца дня, и я была уверена, что я уловила в них неправильный посыл. Теперь я уже не так уверена в этом.
— Ты слышала, что я сказал. Мне не нравится повторять дважды.
У меня мгновенно намокли трусики под воздействием накатившего желания, и мне буквально приходится сдерживать вздох. Кто бы мог подумать, что тон чьего-то голоса может быть таким соблазнительным? Мое тело реагирует на него так, как я не до конца понимаю.
Я опускаю взгляд и понимаю, что моя юбка задралась до бедер, а ноги едва раздвинуты.
— Я жду, — поторапливает Уолш, а я на это лишь впиваюсь зубами в нижнюю губу.
Не заставляя его ждать ни секунды, я шире раздвигаю бедра и наблюдаю, как моя юбка продолжает задираться все выше. В зеркале его взгляд опускается ниже, и я ощущаю жар его взгляда у себя между ног.
О боже, какие трусики я надела сегодня? Я так спешила, что не подумала об этом, когда одевалась. Бьюсь об заклад, это мои дурацкие хлопчатобумажные трусики, хотя у меня есть и посимпатичнее. Я купила их, когда мы с сестрой ходили по магазинам, но я их почти не ношу. Я всегда думала, какой в этом смысл, ведь их же никто не видит. По крайней мере, я думала, что их никто не увидит.
Уолш издает звук, похожий на болезненное кряхтение, прежде чем снова посмотреть на дорогу.
— Не своди их вместе, — приказывает он, отъезжая от тротуара.
Пока я сижу там, делая, как мне велят, я чувствую, как влажный материал моих трусиков прилипает ко мне, и мой клитор начинает пульсировать. Время от времени Уолш переводит взгляд на зеркало, затем снова на дорогу. Когда он останавливается на следующем светофоре, он поворачивает голову, и на этот раз он смотрит прямо на пространство между моими раздвинутыми ногами.
— Ты мокрая, Надя.
Он облизывает губы, и я открываю рот, но не могу произнести ни слова.
— Ты не обязана мне отвечать. — Он кивает туда, где, как я думаю, он видит мои влажные трусики. — Я прекрасно вижу это сам.
После этого он поворачивается обратно, и свет меняется на зеленый. Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что Уолш не сворачивает на мою улицу, а продолжает проезжать прямо мимо нее.
— Куда мы направляемся?
Мой голос звучит чужеродно в моих ушах.
— Твоя сестра и ее муж дома? — спрашивает он, и я качаю головой.
— Сегодня вечером они уехали на мероприятие в город.
Я слышу, как Уолш бормочет проклятие себе под нос.
— А что насчет водителя, который должен был заехать за тобой?
— Я сказала ему, что меня подвезли.
Я отправила Грэму сообщение сразу после того, как мы сели в машину, чтобы он не спешил за мной и мог разобраться со спущенным колесом.
— Надя, Надя, Надя. — Уолш повторяет мое имя, качая головой. — Ты только что сказала мне, что никто не будет интересоваться, где ты находишься остаток ночи. Это очень наивно с твоей стороны.
Я не знаю, пытается ли он напугать меня, чтобы я осознала, в какое затруднительное положение я себя поставила, но это не работает. Страх – это самое последнее, что я сейчас чувствую.
— Я не наивна. У меня просто нет опыта.
Мои щеки пылают от признания этого. Я уверена, Уолш привык к женщинам, которые знают, что они делают, и хотя я сейчас так не в себе, мне все равно. В этот момент я бы позволила себе утонуть ради него. Моя потребность в том, что происходит, перевешивает все остальное, и я буквально растворяюсь в тумане похоти.