Хорошая жена
Шрифт:
— Политика — это не наука, но предчувствие здесь срабатывает почти так же.
Поражение Уилла нанесет вред и Манночи. Она были связаны друг с другом, как лошадь с повозкой.
— Мы проходили через это раньше, — сказала я. — Мы выживем.
— В действительности, мы не заслуживаем этого, — сказал он с горечью. — С экономикой все о'кей. Инфляция под контролем. Коммунальные услуги не подорожали.
Однажды мне рассказывали, что изменения морского дна происходят под землей втайне. Мы не знаем о них,
Уилл улыбнулся с облегчением, когда я протолкалась к нему.
— Я уж подумал, что ты сбежала.
Словно младшие члены королевской семьи, мы стояли бок о бок, пока люди вокруг нас что-то обсуждали, подсчитывали и делали выводы. Время от времени Уилл находил мою руку и пожимал ее. Краем глаза я заметила, как Мэтт Смит направляется прямо к нам.
Уилл прошептал:
— Не могла бы ты улыбнуться Мэтту, Фанни?
— Ты просишь меня сделать ужасную вещь. — я послушно растянула губы.
Началась пытка подсчета голосов. Взвинченные и усталые, наблюдатели бродили вокруг и обменивались бессвязными репликами. Активисты, напротив, были бодры, усердно трудились и, в отличие от бездельников, выглядели почти счастливыми.
Избирательные урны были доставлены, освобождены, бюллетени рассортированы и разложены пачками на выстроенных в линию столах. Теперь надо было смотреть на пачки бюллетеней. Иногда они почти не увеличиваются. Иногда вырастают стремительно, и по взгляду членов счетной комиссии в вашу сторону можно догадаться, кому принадлежит эта кипа.
Никто не оглядывался в нашу сторону.
— Видите? — сказал Манночи вполголоса. — Нехорошо.
— Я знаю.
Мне налили кофе из термоса. Он был горьким, но, по крайней мере, горячим. Во всяком случае, он дал мне возможность отвлечься. Нет необходимости получать плохие новости прежде, чем их объявят.
В 4:00 произошла последняя ссора с кандидатом «Партии зеленых» из-за испорченного бюллетеня. Сортировка заканчивалась. Один из уполномоченных пробрался к нам с Уиллом.
— Мне очень жаль, — он обращался непосредственно к Уиллу. — На некоторых участках вы выигрываете, на других нет. — Уилл сглотнул. Взгляд уполномоченного обратился к победившему кандидату. — Мне очень жаль, — повторил он.
Уилл стоял на платформе, прямой и непоколебимый, каким он научился быть, и я гордилась им. Были зачитаны окончательные цифры, и он не дрогнул ни разу, даже когда его результат в 7005 голосов был погребен под рекордом нового депутата.
Победивший кандидат поклонился, улыбнулся и произнес речь, в которой он поблагодарил всех и каждого из большинства избирателей округа Ставингтон.
Потом микрофон взял Уилл… и мы вернулись на многие годы назад. Он говорил об изменениях, необходимости переосмыслить и наметить новые пути, о том, как он воевал, отстаивая свои идеалы. Он поблагодарил своих сторонников, и сказал им, что никакие усилия не пропадут втуне.
Он верил в каждое свое слово, я видела это и всей душой восхищалась мужеством моего гладиатора. В конце, опустив голову, он выслушал аплодисменты. Потом он поднял глаза, и посмотрел мне в лицо.
Это был еще не конец: нам пришлось говорить со множеством людей, которые нуждались в поддержке и напоминании, что существует завтра, и оно наступит.
По дороге домой Уилл вдруг сказал:
— Остановите автомобиль.
Он распахнул дверь и вывалился из салона. Я вышла за ним. Его тошнило. Я держала его, пока спазмы не прошли.
— Извини, — выдавил он.
После того, как он восстановил дыхание, я заставила его пройти вместе со мной к дубам на краю поля. Солнце только поднималось над горизонтом, и после духоты и безумия ратуши, воздух был свежим и прохладным. Прислонясь к воротам, мы смотрели через поле на зарю, золотившую листья живой изгороди. Птицы копошились в буковых деревьях.
Уилл положил голову на скрещенные руки.
— Я всегда думал, как я буду вести себя, когда это произойдет?
— Ответ: прекрасно. В самом деле, более, чем хорошо.
Его голос звучал глухо:
— Нам придется еще раз подумать обо всем. Как жить, чем заниматься.
Вернувшись домой, я приготовила чай, который он жадно выпил.
— Давай посмотрим, что происходит на телевидении, — сказал он.
Но я остановила его.
— Нет, на данный момент с этим покончено.
Темные глаза казались тусклыми от горя.
— Пожалуй, ты права.
Хотя я знала, что он не ужинал он отказался от еды, и я повела его наверх. Он покорно ждал, пока я расстегивала рубашку и раздевала его. Его тело было влажным от пота, и он тяжело дышал.
Я легла рядом с ним в постель и обняла его.
Через несколько минут он провалился в тревожный сон, но я продолжала обнимать его, пока мои руки не онемели. Когда я не смогла больше терпеть, я оторвалась от Уилла и пошла вниз, чтобы позвонить Хлое.
Мне не сразу удалось разыскать ее, но в конце концов, я дозвонилась. У нее уже был поздний вечер, и в ее голосе звучал ужас, когда она взяла трубку.
— Мама? Ничего плохого не случилось?
— Ничего действительно страшного, но папа вчера вечером потерял свое место. Он хотел, чтобы я позвонила тебе.
— О, бедный папа. Он очень расстроен?
— Да. Он спит сейчас.
После того, как Хлоя убедилась, что ее семья не стерта с лица земли, ее голос зазвучал веселее.