Хорошее укромное местечко (сборник)
Шрифт:
— Это мой ленч, леди, — ответил я.
— Вы не возражаете, не так ли? — спросила она.
— Вы собираетесь меня нанять?
— Посмотрим.
Я не идиот. Не поделись я сэндвичем с этим её Дружком (или Голубчиком, или как там она нарекла эту тварь), старушка подыщет себе другого сыщика. (Работа нужна была позарез. Дела последнее время шли ни шатко, ни валко, — особенно после того, как я засветился на ТВ, подстрелив одного из своих клиентов. Что тут скажешь? Косяки случаются.)
— Вы нечасто смотрите телевизор, а? — спросил я.
—
— О, конечно, — я положил его на стол. Она потянулась к нему. — Э-э! — воскликнул я. — Не весь.
— Нет, конечно же, нет. Простите.
Она ждала, нависая над моим столом и наблюдая, как я отъехал назад, подтянул брючину и достал из ботинка финку. Нажал кнопку. Лезвие вылетело и встало на место.
— Боже мой, — произнесла Мэйбл.
Она была потрясена. Её рот походил на пончик.
— Мой змеиный зуб, — пояснил я.
— Надеюсь, вы его мыли.
Я видел, что жрут собаки. Мытый, не мытый — псине наплевать. Я прижал сэндвич к столешнице, стараясь, пока режу, не расплескать начинку. И всё равно всё изгваздал.
— Вот, извольте, — сказал я.
Мэйбл цапнула неоткусанную половину.
— Вы душка, — сказала она. Улыбнулась собачонке. — Разве он не душка, Маффин?
Маффин облизнул пасть.
Сэндвич, однако, скушала Мэйбл.
Она схомячила его и уставилась на остатки моей половины. Я затолкал последний кусок в рот прежде, чем она успела бы его захапать.
— Безусловно, было вкусно, — сказала она. — Я не ем уже целую вечность.
Я ещё раньше приметил, что она худосочна, но значения не придал. Мало ли — некоторые считают особым шиком походить на трупак.
— Присаживайтесь, — сказал я.
Она села. Маффин облизал с её подбородка остатки майонеза.
— Меня хотят отравить, — произнесла она.
— Понимаю.
— Это страшно. Я не отваживаюсь притронуться и к кусочку. Я чахну на глазах. Вы должны мне помочь.
— Я стою три сотни монет в день, — сказал я.
— Три сотни чего?
— Долларов.
Вообще-то это моя двойная ставка, но я смекнул, что ей это по силам. У неё были бриллиантовые серьги, жемчужное ожерелье и восемь колец. Я знал, что ни одно из её украшений не фальшивка, как-никак, голубые волосы и пудель…
— Звучит дороговато.
— Зато того стоит, — сказал я. — Я — лучший.
Она закатила глаза к потолку, будто сомневалась в моих словах.
— Не следует трястись над каждым грошом, — сказал я, — когда на кону ваша жизнь.
— Думаю, вы правы.
— Разумеется, прав.
Она поставила Маффина на пол. Он скользнул под стол и принялся жевать мой ботинок. Я воспользовался вторым ботинком, чтобы это пресечь, пока Мэйбл вытаскивала из сумочки чековую книжку. Обычно я настаиваю на наличных. Зачастую мои клиенты (когда таковые ещё были) оказывались неплательщиками. Но я решил, что Мэйбл доверять можно.
Она выписала чек на имя Дюка Скэнлона, частного детектива.
— Этого хватит, — спросила она, — чтобы нанять вас на неделю?
— Считайте меня уже нанятым. Для начала, почему вы думаете, что вас хотят отравить?
— Я не думаю, что меня хотят отравить, я знаю.
— Уже были покушения на вашу жизнь? — спросил я.
Она опять закатила глаза. У неё это здорово получалось.
— Мой дорогой юноша — могу я Вас называть Дюком?
— Дюк к вашим услугам, Мэйбл.
— А теперь слушайте сюда, Дюк, если бы меня уже травили, мне вряд ли бы понадобились ваши услуги. Я бы «собирала маргаритки», как мой дорогой муж Оскар.
— А что случилось с Оскаром? — спросил я.
— Помер, разумеется. Такое случается с людьми, когда их травят.
— Ага, — сказал я.
— Разумеется ага. Это было ужасно. Он не мог сглотнуть. Он только пожаловался, что голландский соус застрял в горле, а в следующий момент его уже не стало.
— Яйца Бенедикт? — спросил я [7] .
— Совершенно верно.
— Когда это случилось?
— Пятнадцатого апреля, — сказала Мэйбл. — Уже больше месяца, и я с тех пор ни разу толком не поела. Понимаете, кто бы там ни убил Оскара, он намерен проделать то же самое и со мной.
7
Яйца Бенедикт — блюдо на завтрак, представляющее собой бутерброд с яйцами-пашот и голландским соусом.
Маффин попытался приладиться к моей ноге. Улыбаясь Мэйбл, не видевшей, что происходит, я нагнулся, треснул маленького очаровашку по башке, и скрутил ему уши. Он цапнул меня за запястье, отбежал и, довольный собой, запрыгнул на колени Мэйбл.
— Что нашла полиция? — спросил я.
— Полиция? Ха! Я твердила, и твердила им, что Оскара отравили, но разве они слушают? Нет. Что касается полиции, по их мнению, бедный Оскар просто скончался от остановки сердца.
— У Оскара была остановка сердца?
— Безусловно, была, к тому времени как они его увидели.
— Вскрытие производилось?
— Конечно.
— Следов яда не нашли?
— Нет, но я обсудила этот вопрос со своим психологом, и он заверил меня, что есть некоторые виды яда, которые можно и не обнаружить.
— Он прав, — сказал я.
— Конечно. Он же врач.
— У вас есть какие-нибудь идеи, кто бы мог…
— Нет ли у Вас ещё одного из тех великолепных сэндвичей? — перебила она.
— При себе — нет, — ответил я.