Хороши в постели
Шрифт:
– Видела что? – снова спросила я.
– Ничего, – повторила Саманта.
– Саманта, ты в жизни не звонила мне посреди рабочего дня из-за «ничего». Так что давай уже. Выкладывай.
Саманта вздохнула:
– Ладно, но не вели казнить гонца и все такое.
И тут я забеспокоилась.
– «Мокси». Новый выпуск. Кэнни, бегом за ним, вот прямо сейчас.
– Зачем? Что там? Я попала под модный приговор?
– Просто сходи в вестибюль и купи его. Я повишу.
Видимо, все серьезно. Саманта, помимо моей лучшей подруги, была еще и юристом в «Льюис, Доммел и Феник». Саманта заставляла людей ждать на линии, или ее помощница говорила, дескать, она на совещании. Сама же Саманта никогда не ждала. «Признак слабости», – поясняла она мне. По спине пробежали мурашки.
Я спустилась на лифте в вестибюль редакции «Филадельфия икзэминер», махнула охране и прошла к небольшому газетному киоску, где и обнаружила «Мокси» на одной полке с ее родней: «Космо», «Гламуром» и «Мадемуазель». Трудно не заметить, с такой-то супермоделью в блестках на обложке и кричащими заголовками «Эх раз, да еще раз: мультиоргазм – это просто!» и «Попа-лярность! Четыре бомбических приема, чтобы расшевелить пятую точку!». После кратких раздумий я прихватила маленькую пачку шоколадных «M&M’s», расплатилась с жующей жвачку кассиршей и вернулась наверх.
Саманта все еще висела на линии.
– Страница сто тридцать два, – сказала она.
Я села, закинула в рот несколько драже и перелистнула на сто тридцать вторую страницу, где обнаружилась постоянная рубрика «Хороши в постели», которую вели мужчины, дабы помочь среднестатистической читательнице понять, что там нравится ее бойфренду… или не нравится, тут уж по ситуации. Сперва глаза никак не могли сложить буквы в слова. Наконец у них получилось.
«ЛЮБОВЬ С ПЫШНОЙ ДАМОЙ, – гласил заголовок. – Автор Брюс Губерман».
С Брюсом Губерманом я встречалась чуть больше трех лет, пока три месяца назад мы не решили друг от друга отдохнуть. И «ПЫШНОЙ ДАМОЙ», надо полагать, была именно я.
Знаете, как в книжках-ужастиках персонаж говорит, мол, у него сердце замерло? Так вот, у меня замерло. Буквально. А потом – как снова заколотилось в запястьях, в горле, в кончиках пальцев. Волоски на загривке встали дыбом. Ладони заледенели. Кровь зашумела в ушах. Я прочитала первую строку статьи: «Никогда не забуду день, когда узнал, что моя девушка весит больше меня».
Голос Саманты доносился как будто издалека.
– Кэнни? Кэнни, ты тут?
– Я его убью! – задохнулась я.
– Дыши глубже, – наставляла Саманта. – Вдох носом, выдох ртом.
Бетси, мой редактор, бросила через разделяющую нас перегородку озадаченный взгляд. «Ты в порядке?» – произнесла она одними губами. Я крепко зажмурилась. Гарнитура почему-то выскользнула и упала на ковролин.
– Дыши! – звучал снизу голос Саманты, глухо, как из жестяной банки.
Я же хрипела и задыхалась. К зубам прилипли кусочки шоколада и хрустящей оболочки драже. В центр страницы кричащими розовыми буквами была вынесена цитата. «В нашем мире любить пышную даму, – писал Брюс, – это подвиг».
– Поверить не могу! Поверить не могу, что он так поступил! Я его прикончу!
Бетси как раз успела обойти стол и пыталась через мое плечо заглянуть в журнал у меня на коленях, а Габби, злобная коллега, пялилась в нашу сторону: карие глазки-бусинки щурились, выискивая намеки на беду, а толстые пальцы зависли над клавиатурой, готовые тут же настучать о плохих новостях подружкам. Я захлопнула журнал. Наконец сумела глубоко вдохнуть и махнула рукой Бетси, мол, возвращайся на место.
Саманта ждала.
– Так ты не знала?
– Не знала чего? Что для него встречаться со мной было подвигом? – Я попыталась изобразить саркастический смешок. – Да ему б в моей шкуре побывать, вот где подвиг.
– То есть ты не знала, что его взяли в «Мокси»?
Я открыла начало журнала, колонку с краткой информацией о каждом авторе под черно-белым портретным фото с претензией на высокохудожественность. И точно, вот он, Брюс. Его длинные, до плеч, волосы якобы развевались на ветру, за который, несомненно, стоило благодарить вентилятор. Прям великий маэстро, подумала я злобно.
«Ведущий рубрики «Хороши в постели» Брюс Губерман – наше новое приобретение в этом месяце. Писатель из Нью-Джерси, в настоящее время работает над своим первым романом».
– Своим первым романом? – произнесла я.
Ну, может, взвизгнула. Люди повернулись в мою сторону. На лице Бетси вновь отразилась тревога, а Габби принялась что-то настукивать на клавиатуре.
– Вот же лживая срань!
– Не знала, что он пишет роман. – Саманта явно очень хотела сменить тему.
– Да он записку с трудом из себя выжимает, – фыркнула я, перелистывая обратно на сто тридцать вторую страницу.
«Никогда не считал себя любителем пышек, – прочитала я. – Но, встретив К., не устоял перед ее остроумием, смехом и сверкающими глазами. А с телом, решил, уж как-нибудь смирюсь».
– Я ЕГО УБЬЮ!
– Так убей уже и заткнись, – буркнула Габби, поправив сползающие с носа очки с толстенными стеклами.
Бетси опять вскочила. У меня дрожали руки, и яркие драже вдруг рассыпались по полу, захрустели под колесиками стула.
– Мне пора, – коротко сообщила я Саманте и бросила трубку. – Все в порядке, – повернулась я к Бетси.
Та встревоженно на меня глянула, но отступила.
Набрать правильно номер Брюса мне удалось только с третьей попытки, а когда спокойный голос на автоответчике сообщил, что в данный момент он не может ответить на мой звонок, запаниковала и перезвонила Саманте.
– Хороши в постели, ишь, – возмутилась я. – Надо позвонить его редактору. Это же введение в заблуждение. Ну то есть они вообще проверяли его источники? Мне вот никто не звонил.
– Это в тебе говорит гнев, – отозвалась Саманта.