Хорошие жены
Шрифт:
— Ты, кажется, теперь здорова и окрепла, дорогая? С глазами у тебя уже все в порядке, не так ли?
— О да, спасибо, мэм. Я вполне здорова и собираюсь много рисовать предстоящей зимой, чтобы иметь хорошую подготовку на случай, если мне когда-нибудь доведется осуществить свою мечту и поехать в Рим.
— Милая девочка! Ты вполне заслуживаешь того, чтобы твоя мечта осуществилась. И я уверена, что она осуществится, — сказала тетя Марч, одобрительно погладив Эми по голове, когда та наклонилась, чтобы поднять упавший теткин клубок.
— Ворчунья, — двери на замок, Сядь у огня, вяжи чулок, — завизжал попка, свесившись со спинки стула тети Марч и заглядывая в лицо Джо с таким забавным выражением дерзкого любопытства,
— Весьма наблюдательная птица, — заметила старая дама.
— Пойди, дорогая, прогуляйся! — крикнул попка и запрыгал к посудному шкафчику, имея явные виды на кусочки сахара.
— Спасибо за совет. Так я и сделаю. Пошли, Эми. — И Джо завершила визит, чувствуя еще глубже, что такие посещения знакомых плохо влияют на ее организм. Она по-мужски пожала теткам руки, но Эми поцеловала обеих, и девочки удалились, оставив впечатление тени и света, заставившее тетю Марч сказать, когда дверь закрылась:
— Возьми ее с собой, Мэри. Денег я дам, — а тетю Кэррол ответить очень решительно:
— Непременно, если ее родители согласятся.
Глава 7
Последствия
Общество, которое собирала на своем благотворительном базаре миссис Честер, было столь изысканным и элегантным, что у всех юных леди в округе считалось большой честью быть приглашенными торговать за одним из столиков, и все они были очень заинтересованы в том, чтобы получить приглашение.
Эми была приглашена, но Джо — нет, что было благом для всех сторон, так как в этот период жизни ее локти все еще были решительно выставлены в стороны, и ей предстояло не раз ушибиться, чтобы научиться держаться легко и свободно. «Высокомерное и неинтересное существо» было сурово оставлено в одиночестве, но талант и вкус Эми получили должную оценку: ей был предложен столик художественных изделий, и она приложила все усилия к тому, чтобы своими произведениями внести достойный вклад в его оформление.
Все шло гладко до последнего дня накануне открытия базара, когда произошла одна из мелких стычек, которых почти невозможно избежать там, где около двух с половиной Десятков женщин, молодых и старых, со всеми их предубеждениями и взаимными обидами, пытаются работать вместе.
Мэй Честер завидовала Эми, так как та пользовалась большим успехом в обществе, и как раз в этот период имели место несколько мелких происшествий, усиливших это чувство. Изящные рисунки пером и тушью, вышедшие из-под руки Эми, совершенно затмили на столике художественных изделий большие вазы, разрисованные Мэй, — это был первый укол ее самолюбию; далее, покоритель сердец Тюдор на последней вечеринке танцевал четыре раза с Эми и только один с Мэй — это была заноза номер два; но главным, что влило яд в ее душу и давало ей, по ее мнению, право на недружественное поведение, был слух, донесенный до нее услужливыми сплетниками, о том, что девочки Марч передразнивали ее, когда были с визитом у Лэмбов. Вся вина за это ложилась на озорную Джо, которая слишком похоже подражала манерам Мэй, чтобы это могло остаться незамеченным, а любящие посмеяться Лэмбы позволили этой шутке стать общим достоянием. Ни слова об этом, впрочем, не дошло до самих преступниц, и можно вообразить ужас Эми, когда вечером накануне открытия базара к ней, вносившей заключительные штрихи в убранство своего очаровательного столика, подошла миссис Честер, которой, разумеется, тоже не понравилось известие о насмешках над ее дочерью, и сказала вежливым тоном, но с холодным взглядом:
— Дорогая, я выяснила, что участницы базара возражают против того, чтобы я отдавала этот столик кому бы то ни было, кроме моих девочек. Он самый заметный — а некоторые говорят, что и самый привлекательный, — из всех, а так как мои дочери — главные устроительницы базара, лучше всего имзанять это место. Мне жаль, что так получилось, но я знаю, что ты искренне заинтересована в успехе дела и не станешь обращать внимание на маленькое личное разочарование. Ты получишь другой столик, если хочешь.
Миссис Честер предполагала, что ей будет нетрудно произнести эту небольшую речь, но оказалось нелегким делом говорить естественно, когда прямо на нее были устремлены простодушные глаза, полные удивления и огорчения.
Эми чувствовала, что за этим что-то кроется, но не могла догадаться что, и сказала тихо, не в силах скрыть обиду:
— Может быть, вы предпочитаете, чтобы я совсем не участвовала в базаре?
— Дорогая, прошу, не обижайся. Это вопрос целесообразности. Мои девочки, естественно, берут на себя руководство базаром, а этот столик расположен на видном месте. По моему личномумнению, столик с художественными изделиями самый подходящий для тебя, и я очень благодарна за твои старания заполнить его красивыми вещами, но мы, разумеется, вынуждены пожертвовать нашими личными желаниями ради успеха всего дела. Я позабочусь о том, чтобы ты получила другое хорошее место. Не хочешь ли цветочный столик? За него взялись младшие девочки, но у них ничего не выходит, а ты могла бы сделать его очаровательным. И потом, цветочный столик всегда привлекает покупателей.
— Особенно мужчин, — добавила Мэй, со взглядом, объяснившим Эми одну из причин, по которой она так неожиданно впала в немилость. Она рассердилась и раскраснелась, но постаралась не обращать внимания на сарказм и ответила неожиданно дружелюбно:
— Хорошо, пусть будет так, как вы хотите, миссис Честер. Я немедленно уступлю мое место Мэй и займусь цветами, если хотите.
— Можешь взять с собой свои изделия и положить на цветочный столик, — сказала Мэй, чувствуя некоторые угрызения совести при взгляде на красивые полочки, раскрашенные ракушки, веселые яркие рисунки, которые Эми так аккуратно сделала и так красиво расположила. Мэй сказала эту фразу из лучших побуждений, но Эми неверно истолковала ее намерения и торопливо ответила:
— Конечно, конечно, если они тебе мешают, — и, сметя все свои изделия в передник, понесла их к цветочному столику, чувствуя, что ей и ее творениям нанесено оскорбление, которое нельзя простить.
— Разозлилась… Ах, уж лучше бы я не просила тебя, мама, поговорить с ней, — сказала Мэй, печально глядя на пустые места на своем столике.
— Девичьи ссоры быстро забываются, — ответила мать, чувствуя себя немного пристыженной, и не без основания, за свою роль в этойдевичьей ссоре.
Маленькие девочки встретили Эми и ее сокровища с восторгом, и этот сердечный прием несколько успокоил ее смятенные чувства. Она взялась за работу, надеясь преуспеть в цветочном деле, если не смогла в художествах. Но все, казалось, было против нее: час был поздний и она устала; все были слишком заняты собственными делами, чтобы помочь ей; маленькие девочки только мешали ей, болтая и прыгая как настоящие обезьянки, и своими неумелыми попытками навести порядок вносили еще большую неразбериху. Эми подняла деревянную арку, к которой были прибиты еловые ветки, и повесила на нее корзиночки с цветами, но арка никак не хотела стоять ровно, все время покачивалась и грозила опрокинуться на голову цветочницам. На лучшую глиняную тарелку Эми попали брызги воды, оставив похожий на слезу след сепии на щеке Купидона, она наставила синяков на руках, работая молотком, и простудилась на сквозняке — и это последнее из постигших ее бедствий вызвало у нее большие опасения относительно завтрашнего дня. Любая девушка, которой пришлось пройти через подобные испытания, читая эту главу, посочувствует бедной Эми и пожелает ей успешно справиться с ее задачей.