Хороший брат
Шрифт:
Откровенно говоря, понятия не имею, зачем мне это нужно. План был прост: нужно сделать так, чтобы она уехала. Я просил ее, угрожал. Она должна была послушаться и оставить меня. В одиночестве. Что-то пошло не так.
Все, блин, пошло не так.
Понятия не имею, что скажу Наташе. Возможно, убежусь в том, что она ненавидит меня и в том, что она раздавлена? Вот тогда точно уберусь подальше и заживу счастливо. Просто надо увидеть ее в последний раз и удостовериться в том, что она не вернется.
– Ах, простите, - Марат театрально вскинул руку и приложил к груди. – Простите, нихрена не уважаемый Ярослав Николаевич, что лезу в ваши ссестройдела.
Специально выделяет слово сестра, чтобы резануть меня побольнее.
– Заткнись, - зло рыкнул на него.
Друг все же встает и направляется к выходу. Мы подходим к внедорожнику, Марат садится за руль, а я падаю на сиденье рядом.
– У нее все есть?
– спрашиваю зачем-то.
Острая нужда, напоминающая зуд на пальцах, вынуждает привезти ей что-то. Все равно что.
– Купи ей торт, за чашечкой чая обсудите вашу счастливую семейку, - веселится Марат и поливает меня желчью.
Он с самого начала знал, что мой план не принесет облегчения никому.
– Может, она нуждается в чем-то?! Думай!
– повышаю голос на друга.
Ожидаю, что Марат взорвется, но он тихо отвечает:
– Ей нужно одеяло.
– Что это за квартира, где нет одеяла?
– вскидываю брови.
– Квартира, в которой никто не собирался жить, - отвечает тихо.
Твою мать.
– Останови у торгового центра, - командую ему, сдерживая ругань.
Друг паркуется, и я быстро покидаю машину, в магазине выбираю самое теплое и большое двуспальное одеяло, под которым поместилось бы с десяток Наташ.
Она такая маленькая, хрупкая. Не удивительно, что мерзнет. Я бы мог ее согреть… Черт.
Гоню от себя непрошеные мысли и возвращаюсь в автомобиль. Марат привозит меня в микрорайон на окраину Москвы. Вполне прилично, но без шика и лоска.
– Свободен, - командую Марату.
– Уверен?
– тот шокировано смотрит на меня.
– Езжай домой, отоспись. Ты выглядишь еще хуже, чем я.
– Отдохнешь тут с вами, - недовольно качает головой.
– Ярослав, Наташа болеет, не гноби ее.
– Я не собирался ее гнобить!
– воскликнул я.
– Подожди, что значит болеет? Какого хрена ты молчал?
– Тебе плевать на нее, Яр. Наиграешься и забудешь. Давай я прямо сейчас отвезу тебя домой? Начерта тебе все это? Не терпи ты ей нервы.
– Марат усиленно уговаривает, и меня осеняет.
– Ты влюбился, что ли?
Марат - единственный близкий друг. Даже больше. Он - настоящий братишка, который всегда был рядом со мной. Кремень. Рассудительный и хладнокровный. Он
Я пытался, честно. Эта девчонка еще упорнее меня. На все просьбы она отворачивалась и продолжала делать то, что хотела.
– Нет, Яр. Мне просто ее жаль. На жалости, знаешь ли, семью не построишь, - спокойно отвечает друг, и я верю ему.
Если бы у него были чувства к Наташе, то, во-первых, я бы узнал об этом первым, а во-вторых, за то, что сделал с ней, я бы не жил.
– Не лезь сюда, Мар. Она не твоя, - сказал ему ледяным тоном.
– И не твоя, - заметил друг спокойно.
– Езжай, дальше мы сами, - бросил ему напоследок.
– Яр!
– позвал друг через открытое окно и кинул мне связку ключей.
– Возьми ключи, она вряд ли тебе откроет.
– Откуда они у тебя?
– незнакомая волна ревности начала подниматься изнутри.
– Сделал дубликат, когда ездил за лекарствами. Удачи, Яр. Надеюсь, ты сможешь разгрести это.
Глава 6 Самое начало
Прошлое. Два месяца назад
Чем выше поднимается панорамный лифт, тем больше понимаю, что мне тут не место. Слишком пафосно, лощено. Неестественно.
Однажды моя мама, уставшая от затянувшихся командировок мужа — моего отца, пропадающего в экспедициях, собрала вещи и, махнув мне на прощание, уехала.
Тогда мне было шестнадцать лет. Обвинить мать, бросившую ребенка, вроде как нельзя. Ну какой ребенок в шестнадцать-то лет? Тем более, под боком всегда была Ба, поэтому мама со спокойным сердцем уехала, поцеловав меня в макушку и оставив конверт с деньгами.
В чем ее вина, если она поняла, что жизнь – больше не доставляет ей никакого счастья? А может, она просто легкомысленная? Я никогда не искала точного ответа или определения.
Мне просто было шестнадцать. Я не видела отца уже третий месяц. Он застрял где-то в дождевых лесах Амазонии. Экспедиции были его любимым детищем, не менее любимым, чем я, но все же. А потом я попрощалась и с мамой.
В шестнадцать я была достаточно сообразительной, чтобы понимать, что их союз - странный и, наверное, чересчур хрупкий. Уходу мамы я не удивилась.
Она нашла в центре столицы работу мечты – попала в шоу-бизнес. Правда в качестве костюмера, но вполне возможно, это являлось конечной целью.
А через шесть лет получила приглашение на свадьбу и на праздничное мероприятие, модно именуемое препати, которое должно было состояться за неделю до торжества.
По телефону мама без устали щебетала о будущем муже - режиссере.