Хороший брат
Шрифт:
Я спешно начала тереть под глазами, но Яр отвел мои руки в сторону:
– Перестань, тебя ничего не испортит.
А после была короткая дорога и снова быстрый лифт везет меня на последний этаж шикарной высотки. Яр не теряет времени и снова целует меня, только уже более осторожно, пробуя на вкус и наслаждаясь.
Это было похоже на потрясающий сон, который закончился, едва начавшись.
Переступив порог дома, я услышала знакомый голос:
– Дочка? А мы тут гадаем с Колей, куда же наши дети запропастились?
Я стекала
– Ты знала, - гневно бросил он мне фразу, которая не была вопросом.
Я хотела открыть рот и возмутиться. Ведь я действительно не знала кто он. Да и откуда? У него с Николаем даже фамилии разные.
Но Ярослав не собирался слушать. Пройдя мимо, он взлетел на верхний этаж и хлопнул дверью. А я так и осталась стоять. Моим мечтам не суждено было сбыться никогда.
А дальше начался сюр. Моя мать и его отец пытались на сблизить, отправляя вместе на тусовки, которые у меня вызывали приступ тошноты. Отчего-то им казалось, что это крутая идея, но чем больше они старались, тем сильнее Ярослав ненавидел меня.
Я несколько раз пыталась поговорить с ним. Объяснить, что ничего не знала, но всегда все заканчивалось одним и тем же - приказами уехать из этого дома.
Я и рада убраться отсюда, но в нашей с отцом квартире невозможно жить, потому что мы готовили ее для ремонта.
Так продолжалось два месяца.
Пока он меня не уничтожил.
Глава 9 Что же случилось с тобой, Ярослав?
Настоящее
Я посмотрел. Увидел, что с Наташей все в порядке.
Хотел убедиться, что она ничего с собой не сделает. Убедился. Она раздавлена, мой план свершился, я могу вздохнуть полной грудью и жить дальше. Какого черта тогда меня клешнями душит отвращение к самому себе?
Все должно было закончиться иначе. Существовал четкий план, которому я следовал. Кто же мог подумать, что девчонка одним взмахом ресниц выбьет из моей колоды все карты?
Подхожу к дивану, на котором спит Наташа и вижу, что она не может согреться, дрожит, как побитый щенок. Достаю из чехла новое одеяло и укрываю им. Жаропонижающее помогает - температура падает, дыхание выравнивается, а тело расслабляется.
Вот оно, идеальное время для того, чтобы уйти. Квартира отца пустует, потому что вместе со своей женушкой он укатил на море. Я могу вернуться домой и закрыться там в одиночестве.
Что меня здесь держит?
Наверняка, поутру она будет рада увидеть мое отсутствие. Почему же тогда продолжаю сидеть в кресле и, как сталкер, слежу за каждым ее вздохом?
Помешательство какое-то.
Неожиданно для себя, закрываю глаза и засыпаю. Мебель отвратительная, у меня затекли плечи и шея.
– Какого черта ты делаешь в моем кресле?
– резкий
Наташа стоит надо мной, укутанная в одеяло и смотрит требовательно, ожидая ответа. Она бледна, возможно у нее снова поднялась температура, и теперь вместо того, чтобы болеть в одиночестве, она вынуждена терпеть мою физиономию.
И даже осознание этого не может вытолкнуть меня из гребаного кресла, из полуразрушенной квартиры, из жизни светловолосой феи.
– Сплю, - отвечаю я и двигаю шеей из стороны в сторону, пытаясь скинуть с себя напряжение.
Наташа смотрит на меня некоторое время, окидывает внимательным взглядом помятую футболку, проходится по рукам, забитым татуировками, и опускает глаза еще ниже, рассматривая широко расставленные ноги.
А следом разворачивается и уходит в кухню. Я же насилу принимаю вертикальное положение, а потом, как пес, иду за ней.
Наташа уже залезла на стул с ногами и с пустым взглядом следит за электрическим чайником, в котором кипит вода. Я остаюсь стоять в проходе, прислонившись плечом к косяку, складываю руки на груди и жду ее вердикта.
– Яр, - зовет она тихо, не переставая гипнотизировать чайник.
– Скажи, зачем ты приехал?
Как можно беспечнее пожимаю плечами, хотя внутри все сковывает ядовитыми шипами.
– Ну как я мог не проведать больную сестренку?
– даже хмыкаю насмешливо, поражаясь собственному актерскому мастерству, от которого становится тошно.
– Знаешь, - Наташа продолжает говорить тихо и эмоционально отстраненно, игнорируя мои выпады, - когда мы с тобой познакомились… помнишь тот день? Конечно помнишь. Ты вез меня на своем мотоцикле через всю Москву, а я чувствовала себя самой счастливой. Ты будто дарил мне мир. Мир и самого себя.
Улыбка оседает вниз, притягивая уголки рта к самому дну. Каждое ее слово режет больнее ножа, и я больше не могу делать вид, что она мне безразлична.
– Что же случилось с тобой потом, Ярослав?
Моя сводная сестра поворачивает голову и смотрит мокрыми от непролитых слез глазами. Делаю шаг вперед, хочется упасть к ней в ноги, целовать колени и молить о прощении, замаливать перед ней свои грехи, поклониться ей, как будто она - божество. Хочется собрать всю самую красивую музыку мира, сплести воедино и назвать ее именем.
Она для меня - единственная и неповторимая. Свет, тьма, правда и ложь, боль и наслаждение. Мой морок, бес, соблазн.
Она - моя сестра.
Делаю к ней шаг, но останавливаю себя. Пока ее алчная и лживая мать рушит мою единственную семью с родными родителями и пока месть ее матери стирает во мне все хорошее, нам не быть вместе.
– Я просто узнал, что женщина, разрушившая мою семью, твоя мать.
Наташа смотрит широко раскрытыми глазами и кривит рот:
– Охренеть, Ярослав! Тебе двадцать четыре года, а ты винишь мою маму в том, что они с твоим отцом полюбили друг друга?