Хосе Марти

Терновой Олег Сергеевич

Марти проводил четкое различие между прогнившей и отсталой испанской монархией, оплотом колониализма, и народом Испании; Марти проводил также четкую грань между простым народом США и правящей в стране финансовой олигархией, между прогрессивной Америкой Линкольна и империалистической Америкой Каттинга. Ныне кубинский народ ведет борьбу против прогнившей империалистической системы, но его борьба ничего общего не имеет с янкифобией. «Мы раскрываем объятия родине Линкольна, но ждем с винтовкой наготове вероломных потомков Каттинга», — писала газета «Noticias de Ноу» 20 января 1961 г.

Все это убедительно говорит о том, что социалистическая

Куба и Марти нераздельны. Марти всецело на стороне кубинской революции, в первых рядах борцов за новую Кубу, которая сегодня и в дальнейшем будет «со всеми и для блага всех». Строя социализм, кубинский народ полон решимости воплотить в жизнь мечту своего Апостола о справедливом общественном строе и «республике тружеников». Повстанцы 1895 года, следуя за Марти, боролись под лозунгом «Независимость или смерть!». Верные прогрессивным традициям Марти и героев-мамби, нынешние кубинские революционеры, сплотившись вокруг коммунистической партии и революционного правительства, решительно заявляют: «РОДИНА ИЛИ СМЕРТЬ! МЫ ПОБЕДИМ!»

ПРИЛОЖЕНИЕ

ИЗ ПРОИЗВЕДЕНИЙ ХОСЕ МАРТИ

ИЗ СБОРНИКА «СТИХИ РАЗНЫХ ЛЕТ»

Я искал средь селений тебя, Я искал тебя в облачной сини. Чтобы душу твою отыскать, Много ирисов рвал я в долине. Мне тоскливо сказали цветы: — Сколько горя с собою принес ты! И зачем тебе синий цветок, Ведь она себе выбрала желтый. Как же так? Я прошел по стране, Ты вчера, наконец, отыскалась, А душа, что трепещет во мне, Вдруг теперь не моей оказалась?

Перевод В. Журавлева (11, стр. 132).

ИЗ СБОРНИКА «ПРОСТЫЕ СТИХИ»

О тиране? Скажи про тирана Все — и больше того! Присуди Всей яростью рабской груди К бесчестью, к позору тирана! О неправде? Скажи о неправде, Как крадется она осторожно В темноте; скажи все, что можно, О тиране и о неправде. О женщине? Даже развенчанный, Отравленный, — умирай, Но жизни своей не пятнай. Говоря дурное о женщине!

Перевод О. Савича (11, стр. 118).

* * *

Я хочу умереть так же просто, Как цветы умирают в полях. Вместо свеч надо мной будут звезды. Катафалком мне будет земля. Пусть предателей прячут от света Под холодный и каменный

свод. Жил я честно, в награду за это Я умру лицом на восход.

Перевод В. Столбова (11, стр. 107).

[ФИЛОСОФСКИЕ ИДЕИ]

Наблюдаемая природа — единственный философский источник.

Человек — наблюдатель, единственный носитель философии.

Но есть два вида бытия: один вид, который можно потрогать, и другой, который потрогать нельзя. Я могу выделить породы, составляющие гору, и выставить их в музее; но я не могу выделить элементы, которые постоянно составляли, составляют и, возможно, вечно будут составлять мое мышление и чувство.

То, что можно потрогать, называется осязаемым, а то, что можно проверить зрением, — видимым. То, что нельзя ни потрогать, ни увидеть, невидимо и неосязаемо.

Таким образом, в нас самих имеется часть осязаемой природы, как рука, и часть неосязаемой, как симпатия.

Изучение осязаемого мира называется физикой; а изучение неосязаемого мира — метафизикой.

Чрезмерная приверженность первой школы к физике называется материализмом; чрезмерная приверженность второй школы к неосязаемому известна под названием спиритуализма, хотя его и не следует так называть.

Все философские школы можно свести к этим двум. Аристотель дал научное средство, которое уже дважды на протяжении великой истории мира так сильно возвысило физическую школу. У Платона и божественного Иисуса была чистейшая душа и вера в потустороннюю жизнь, которые делают столь поэтической и долговечной метафизическую школу.

Обе школы вместе составляют истину; каждая же школа в отдельности — только часть истины, которая погибает, если ей не помогает другая школа. Нет необходимости выдумывать бога, раз его можно доказать. При помощи науки приходят к богу. Бог не как человек-созидатель, а как безбрежное море духа, в котором в конечном итоге должны смешаться — уже решенные — все виды высокомерного несогласия людей. Это, вероятно, может утверждать Поэзия, которая интуитивна, но с этим утверждением не должна спешить философия, которая экспериментальна.

Бог невидим; суждения людей противоречивы; природа же постоянна и величественна; нельзя ни привести доказательство существования бога, ни установить существование его; к суждениям людей прибегать неблагоразумно, ибо суждения существуют в силу того, что стремятся уничтожить друг друга; приблизимся же к великой матери-природе; откроем великую книгу, страницы которой написаны веками, действия и факты которой — океаны, величественное познание которой теряется в неосязаемом и невидимом.

Сколько мира есть еще за миром воздуха, который я постиг! — жаловался на нашу мелкость мир аэростатов.

Повторяем для ясности: одна часть природы осязаема и, следовательно, материальна; философия, которая изучает эту часть, называется физической философией. Другая часть нематериальна, она трактует о том, что обычно либо с целью опровержения, либо с целью признания этого называется духом. Философия, которая изучает эту часть, называется метафизикой.

Должны ли законы реального и осязаемого мира даваться интуицией индивидуума, существа антилогического?

Это неразумно, так как законы вещей должны выводиться из наблюдения над вещами; метафизика же законы природы приписывает интуиции, и именно в этом и заключается ее ошибка.