Хоть весь мир против нас
Шрифт:
— Сюрпрайз, как говорят твои хозяева, — ответил Виктор, пряча оружие в кобуру. Хоть это и выглядело приторно киношно, но шансы следовало уравнять. Личного оружия у Ртищева не было, он еще с курсантских лет крепко-накрепко запомнил: оружие военного моряка — его корабль.
— Нужно было тебя прикончить еще тогда, в шторм, — раздувая ноздри, наконец процедил капитан второго ранга. Он уже понял, что их план, как и его личные мечты, рухнули, превратившись в прах. Теперь оставалось только одно — попытаться спастись бегством. Только сперва убрать единственное на его пути препятствие.
— Ты можешь
«Рука-копье» — это было секретное оружие, таким приемом Сергей пробивал блок из десятка черепиц. А сейчас он хотел одного — пронзить грудную клетку боевого пловца и вырвать его сердце. И он знал, что сможет это сделать с легкостью.
Выпад — и рука, словно артиллерийский снаряд, понеслась к жертве. На какое-то мгновение Ртищеву показалось, что он достиг цели, но понял: кисть попала в железные тиски боевого захвата. Следом раздался хруст, и вспышка острой боли пронзила все его тело.
Виктор с разворота ударил ребром ступни чуть ниже коленного сустава. Предатель рухнул на палубу, корчась от боли.
— Ты мне ногу сломал! — просипел он.
— И руку тоже.
Боевая рубка корвета в считаные секунды оказалась набита до отказа. Толпились боевые пловцы, контрразведчики, офицеры и мичманы экипажа «Забияки», обступив раненого плотным кольцом, но все происходило молча, без единого слова.
Савченко обратился к Юсупову:
— Подполковник, он ваш. Теперь уже не убежит.
— Это точно, — мрачно глянул на предателя контр разведчик и обратился к своим подчиненным: — Наложите шины, когда все закончится, нам предстоит плотно пообщаться.
— Это мы мигом, — с готовностью отозвался один из спецов. Возле стонущего раненого оказались трое контрразведчиков.
— Всю электронику выключить, — приказал Виктор. — После «фейерверка» [32] возвращаемся в базу.
Когда офицеры разошлись по боевым частям корвета, Савченко сказал Циклопу:
32
«Фейерверк» — кассетный боеприпас последнего поколения из арсенала радиоэлектронного. Поднявшись на высоту в триста метров, ракета выстреливает двадцать пять электрогенераторов, накрывая, таким образом, площадь в двести гектаров.
— Я на мостик, а вы пока достаньте из-под днища «Окунька». Не хватает еще геморрой заиметь от интендантов Балтфлота.
После случая со снотворным, когда сами диверсанты оказались в заложниках, ни один боевой пловец даже не попытался комментировать приказ старшего. Всей ватагой бросились исполнять.
Покинув боевую рубку, Савченко быстро поднялся на смотровую площадку. Несколько минут он вдыхал влажный, с привкусом соли ночной бриз и, прикрыв глаза, слушал, как морская волна, словно избалованная кошка, трется о борта «Забияки».
Схватка закончилась, но выработанный организмом адреналин по-прежнему пенил кровь, как молодое игристое вино, заставляя мышцы диверсанта пульсировать мелкой дрожью. Сознание, настроенное на смертельный бой, сейчас рефлекторно переключилось на альтернативный выход скопившейся энергии, на животный инстинкт продолжения рода. Тело Виктора в плотной упаковке гидрокостюма буквально плавилось как шоколад под палящим солнцем. А мозг выбрасывал из памяти картинки недавнего прошлого. Разгоряченные податливые женские тела, многоопытная красавица рыжая Мадлен и Ульяна, застенчивый подарок жарких бессарабских степей. Воспоминания о мальтийском «прощании» накрыло диверсанта горячей волной, только усилием воли он сбросил наваждение и настроился на рабочий лад.
Припав к резиновым окулярам мощного стационарного бинокля, он внимательно осмотрел побережье. Военно-морская база, городок Нинья и даже грозный замок Святого Захария, возвышавшийся над ними, хранили полное молчание, подмигивая сотнями электрических огоньков.
Виктор был уверен, эта тишина обманчива: за толстыми стенами цитадели заговорщики держат под прицелом не только главу Республики Ориноко, но и его боевых товарищей. А на кораблях российского отряда другие братья по оружию ждут от него сигнала, чтобы наконец начать действовать.
Оторвавшись от бинокля, Савченко включил питание ратьера [33] , потом, положив на рычаг ладонь, отточенными движениями отсемафорил короткую фразу:
— «Забияка» наш…
— Ты здесь, фрогмен? — на площадку поднялся подполковник Юсупов.
— Напрашивается банальный ответ о подводной лодке, — вздохнул диверсант, перед глазами вновь возникли обнаженные тела недавних подруг.
Вздох этот контрразведчик не смог классифицировать соответственно разворачивающимся событиям, поэтому спросил:
33
Ратьер — на боевых кораблях семафор световой связи.
— О чем задумался, детинушка?
А в ответ услышал:
— Да я только что понял, почему слово «групповуха» пишется с двумя «п» и одним «х».
Челюсть подполковника в прямом смысле отвисла, несколько секунд он молчал, наконец, тяжело вздохнул:
— Боже, какой винегрет у вас, головорезов, в башке.
Виктор ничего не ответил, но не потому, что не захотел: с кормы «Кронштадта» в небо взвилась яркой звездой ракета и со змеиным шипением рассыпалась на несколько десятков звездочек поменьше.
И в ту же секунду военно-морская база, городок и замок погрузились в темноту…
Через выпуклое лобовое стекло вертолета Хилари видела мерцающие огни раскинувшегося на побережье городка Нинья, военно-морской базы и замка Святого Захария. Яркие, разноцветные, они сейчас напоминали женщине драгоценные камни, небрежно разбросанные на траурном покрывале черного бархата.
«Почему «траурного»? — неожиданно поймала себя на мысли «Веселая вдова», но тут же ее отбросила. К черту предрассудки, предчувствия — сегодня она покорила очередной Эверест в своей карьере, добилась того, что оказалось не по силам седовласым мужам, которые себя считали титанами большой политики, гениями разведки.