Хотелось как лучше
Шрифт:
— Пойдем. С начала смены прошло достаточно времени, пора бы уже всем подустать, а кое-кому отправиться принимать пищу. Есть вероятность, что нам повезет.
И это называется вера в победу, не так ли?
По-прежнему без всяких приключений мы достигли офиса-лайнера, где я с восторгом обнаружила, что вместо карточек все двери открываются всего лишь набором нужного кода. Для меня, имевшей более чем обширную практику, это были не просто детские, а прямо-таки ясельные игрушки, и после микросекундной задержки мы проникли внутрь.
— Ты,
— Спасибо, — пробурчал он в ответ, — сам бы ни за что не догадался.
С таким вот наглым и самоуверенным видом мы шествовали по коридору, в конце которого, как по заказу, обнаружился подробный план здания с обозначением, где чей кабинет. Размениваться на мелочи я никогда не любила и направилась прямо в святая святых лайнера — рубку генерального директора.
Везло нам, или время Этьен выбрал правильно, но по дороге мы не встретили ни одной живой души и благополучно достигли дверей, за которыми скрывался мой будущий железный друг. Кодовый замок оказался немного посложней, но он все же оставался кодовым замком, а потому был побежден, и мы вошли, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я, тщетно пытаясь хоть немного урезонить разыгравшееся любопытство, кинулась к компьютеру, Этьен же, углядев в дальнем углу стеллажи с книгами, отправился произвести небольшую ревизию. Некоторое время в кабинете стояла тишина, прерываемая лишь шорохом страниц да стуком клавиатуры, но вскоре я не выдержала и призналась:
— Тьен… похоже, моего знания арабского недостаточно. Я не могу вскрыть защиту.
Обернувшись, капитан посоветовал:
— А ты будь проще. Пароль-то придумали от арабоязычных взломщиков. Делай все так, будто это учебный компьютер на Рэнде.
Не очень-то веря в успех, я последовала совету, и вскоре экран порадовал меня надписью: «Доступ разрешен». М-да, на этой планете столь же плохо с теорией и практикой защиты информации, сколь хорошо с силовыми полями и их блокираторами.
— Получилось! Иди сюда скорее, — подозвала я Этьена и принялась перелопачивать файлы.
Довольно быстро я откопала технические характеристики строящихся крейсеров и, чтобы не терять лишнего времени, отправила их на печать, собираясь потом предоставить разбираться что к чему более искушенному в технических деталях сообщнику, сама же вернулась к поиску ответа на основной вопрос сезона — кто же и, главное, зачем затеял грандиозную стройку.
Папку за папкой я перебирала файлы, по ходу впитывая уйму бесполезных сведений, но ответа все не обнаруживалось. В конце концов в приступе легкой ярости я щелкнула по одному из файлов на экране и, мельком оценив содержимое, согласно традиции подскочила на месте, после чего во все глаза уставилась на экран. В общем, как обычно, — ищешь, стараешься, а натыкаешься случайно. Все, в следующий раз лягу на диванчик с веткой винограда и буду терпеливо ждать. Но это в следующий, а пока…
В ту секунду, когда я прочитала: «Заказчик — правительство планеты Майях» и в зародыше подавила рвущийся из горла победный вопль, в коридоре раздались шаги. С похвальной для моих рефлексов скоростью я жестоко выключила компьютер и нырнула под стол, предоставив Этьену выпутываться самому. Судя по отсутствию стука в дверь и уверенной поступи вошедшего, в кабинет вернулся хозяин. По-видимому, Этьен со своей задачей справился успешно, поскольку ни придушенных визгов, ни весь вечер ожидаемого: «Какого черта вы тут находитесь?» я так и не услышала.
Я сидела, старательно тренируя роль мышки, и терзалась предчувствием, что это развлечение затянется надолго — над моей головой шла напряженная работа: шуршали бумаги, раздавалось почесывание, наконец, прозвучали мелодичная трель звонка и волшебная фраза:
— Да, Фарис, все в порядке… Да, уже выезжаю, жди.
И в этот эпохальный момент случилось то, что не раз губило самых талантливых разведчиков и за что мне всю последующую жизнь будет стыдно: я банально… а-а-апчхи… чихнула, в общем.
— Ай! — раздался ответный испуганный вскрик, и сразу вслед за ним уже вполне полноценный вопль: — Охрана!
Как это ни печально признавать, раздобыв всю необходимую информацию, мы в конце концов оказались в окружении толпы вооруженных мужчин в форме, во главе которой возвышался мужчина в деловом европейском костюме, обладающий столь ярко выраженной восточной внешностью, что я от неожиданности зажмурилась.
— Итак, — многообещающе начал он (о, сейчас я это услышу!), — кто вы такие и что вам тут понадобилось?
Свершилось…
— Если я скажу, что мы заблудились, вы же нам не поверите? — нерешительно спросила я.
— Не поверю, — без тени улыбки ответил он. Глубоко вздохнув, я прижалась к Этьену и огорченно признала:
— Тогда я, пожалуй, не буду говорить ничего.
— Что ж, я привык проявлять уважение к чужим решениям.
— А вы, — обратился хозяин к Этьену, — тоже придерживаетесь аналогичной точки зрения?
— Он не говорит по-арабски, — предупредила я.
— Ну так переведите! — резко приказал допрашивающий.
Пришлось…
— Они хотят знать, что нам здесь понадобилось.
— И как ты объяснила наше вторжение? — хладнокровно спросил капитан.
— Заявила, что ничего им не скажу. В ответ мне в категоричной форме велели выяснить, не желаешь ли что-нибудь сообщить ты.
Этьен подмигнул.
— Скажи им, я всегда солидарен с тобой.
— А не боишься, что они примут тебя за подкаблучника? — съязвила я.
— Ты же не на каблуках, — здраво рассудил Этьен, — значит, не боюсь.
— Отлично, — резюмировала я, — точнее, тьфу… Тут, заметив, каким взором буравит меня хозяин кабинета, который, по моим прикидкам, и являлся тем самым злополучным Мустафой аль-Рашидом, я встрепенулась и поспешила порадовать его новостью: