Хождение за три моря

Никитин Афанасий

К Первот же яздять о Великомъ заговйне, къ своему буту, тотъ их Іерусалимъ, а по-бесерменьскыи Мякъка, а по-рускы Ерусалимъ, а по-индйскый Парватъ. А съеждаются вс нагы, только на гузне платъ; а жонкы вс нагы, толко на гузне фота, а иныя в фотах, да на шиях жемчюгъ, много яхонтовъ, да на рукахъ обручи да перстьни златы олло оакъ, а внутрь к бутхану яздять на волех, да у вола рога окованы мдью, да на шие колоколцевъ 300, да копыта подкованы; а т волы ачьче зовут. Индяне же вола зовуть отцемъ, а корову матерью, а каломъ ихъ пекут хлбы и ству варять соб, а попеломъ тмъ мажуться по лицу, и по челу, и по всему тлу ихъ знамя. В недлю же да в понедлникъ ядять единожды днемъ. В Ынде же какъ пачекъ-туръ, а учюзе-дерь: сикишь иларсень ики шитель; акечаны иля атырьсеньатле жетель берь; булара досторъ: а кулъ каравашь учюзъ чар фуна хубъ бемъ фуна хубесия; капкара амь чюкъ кичи хошь. От Первати же приехал есми в Бедерь, за 15 дни и до бесерменьскаго улубагря. А Великого дни въскресения Христова не вдаю, а по примтамъ гадаю – Великый день бываеть хрестьяньскы первие бесерьменьскаго багрима за 9-ть день или за 10 дни.

А со мною нтъ ничево, никакоя книгы, а книгы есмя взяли с собою с Руси; ино коли мя пограбили, ини их взяли, и язъ позабылъ вры хрестьяньскыя всея и праздниковъ хрестіаньскых, ни Велика дни, ни Рожества Христова не вдаю, ни среды, ни пятници не знаю; а промежу есми връ тангрыдань истремень олъсакласынъ; олло худо, олло акъ, олло ты, олло акъберъ, олло рагымъ, олло керимъ, олло рагымелъло, олло кари мелло, танъ танъгрысень, худосеньсень. Богь единъ то царь славы, творець небу и земли. А иду я на Русь, кетьмышьтыръ имень уручь тутъ тымъ. Месяць март прошелъ, и азъ месяць мяса есмь не ялъ, заговлъ с бесермены в недлю, да говл есми ничево скоромнаго, никакыя ястъвы бесерменьскыя, а ялъ есми все по двожды днемъ хлбъ да воду, вратыйял ятъ мадымъ; да молился есми богу вседержителю, кто сътворилъ небо и землю, а иного есми не призывал никоторово имени, богъ олло, богъ керимъ, богъ рагымъ, богъ худо, богъ акъ беръ, богъ царь славы, олло варенно, олло рагымелло сеньсень олло ты.

А от Гурмыза ити моремъ до Голатъ 10 дни, а от Калаты до Дгу 6 дни, а от Дга до Мошката до Кучьзрята до Комбата 4 дни, отъ Камбата до Чивеля 12 дни, а отъ Чивиля до Дабыля – 6. Дабыль же есть пристанище в Гундустани послднее бесерменьству. А от Дабыля до Колекота 25 дни, а от Селекота до Силяна 15 дни, а от Силяна до Шибаита мсяць ити, а отъ Сибата до Певгу 20 дни, а отъ Певгу до Чини да до Мачина месяць итьти, моремъ все то хожение. А от Чини да до Кытаа итьти сухом 6 месяць, а морем четыре дни ити, аросто хода чотом. Гурмызъ же есть пристанище великое, всего свта люди въ немъ бывають, и всякы товаръ въ немъ есть, что на всемъ свте родится, то в Гурмыз есть все; тамга же велика, десятое со всего есть. А Камблятъ же пристанище Индйскому морю всему, а товаръ в немъ все длають алачи, да пестреди, да канъдаки, да чинятъ краску ниль, да родится въ немъ лекъ да ахыкъ да лонъ. Дабыло же есть пристанище велми велико, и привозять кони изъ Мисюря, изъ Рабаста, изъ Хоросани, ис Туркустани, изъ Негостани да ходять сухомъ месяць до Бедери да до Келъбергу. А Келекотъ же есть пристанище Индйскаго моря всего, а проити его не дай богъ никакову кестяку. А кто его ни увидить, тотъ поздорову не проидеть моремъ.

А родится в немъ перець да зеньзебиль, да цвт, да мошкатъ, да калафуръ, да корица, да гвозникы, да пряное коренье, да адрякъ, да всякого коренья родится в нем много. Да все въ немъ дешево, да кулъ да каравашь письяръ хубь сія. А Силян же есть пристанище Индйскаго моря немало, а в немъ баба Адамъ на гор на высоц, да около его родится каменье драгое, да червьци, да фатисы, да бабогури, да бинчаи, да хрусталь да сумбада, да слоны родятся, да продають в локоть, да девякуши продають в всъ. А Шабаитьское пристанище Индйскаго моря велми велико. А хоросанцемъ дають алафу по тенк на день, и великому и малому; а кто в немъ женится хоросанець и князь шабатьской даеть по тысячи тенекъ на жертву, да на олафу, да стъ на всякый месяць по десяти денек; да родится в Шаботе шелкъ, да сандал, да жемчюгъ, да все дешево. А въ Пегу же есть пристанище немало, да все в нем дербыши живуть индйскыя, да родится въ немъ камние дорогое, маникъ, да яхут, да кырпукъ; а продають же камение дербыши. А Чиньское же да Мачиньское пристанище велми велико, да длають в немъ чини, да продають чини в всъ, а дешево.

А жены же их с мужи своими спять в день, а ночи жены их ходять к гарипомъ да спять с гарипы, дают имъ олафу, да приносять с собою яству сахорную да вино сахарное, да кормять да поятъ гостей, чтобы ее любилъ, а любять гостей людей блых, занже их люди черны велми; а у которые жены от гостя зачнется дитя, и мужь даеть алафу; а родится бело, ино гостю пошлины 18 тенекъ; а черно родится, ино ему нтъ ничево, что пил да лъ, то ему халялъ. Шаибать же отъ Бедеря 3 месяци, а от Дабыля до Шаибата 2 месяца моремъ итьти, Мачимъ да Чимъ от Бедеря 4 месяца моремъ итьти, а тамъ же длають чими да все дешево; а до Силяна 2 месяца моремъ итьти. В Шабаите же родится шелкъ, да инчи, да жемчюгъ, да сандалъ; слоны продають в локоть. В Силяне же родится аммоны, да чрьвци, да фатисы. В Лекоте же родится перець, да мошкат, да гвоздникы, да фуфалъ, да цвт. В Кузряте же родится краска да люкъ. Да в Камбат родится ахикъ. В Рачюре же родится алмазъ биркона да новъкона же алмазъ; продають почку по пяти рублевъ, а доброго по десяти рублевъ, новаго же почка алмазу пнечь чекени, сія же чаршешкени, а сипитъ екъ тенка. Алмазъ же родится в гор каменой, а продають же тую гору каменую по дв тысячи фунтовъ золотых новаго алмазу, а кона алмазу продають в локоть по 10 тысячь фунтовъ золотых. А земля же тоя Меликханова, а холопъ салтановъ, а от Бедеря 30 кововъ.

А сыто жидове зовуть Шабатъ своими жидовы, а то лжут; а шабаитене ни жидове, ни бесермена, ни христиане, инаа вра индейскаа, ни с худы, ни зъ бесермены ни піють ни ядять, а мяса никакого не ядять. Да в Шабат же все дешево, а родится шелкъ да сахаръ велми дешево; да по лесу у них мамоны да обезьяны, да по дорогамъ людей дерут; ино у нихъ ночи по дорогамъ не смють здити обезъянъ для да момонъ для. А отъ Шаибата же 10 месяць сухомъ итьти, а моремъ 4 месяца аукиковъ. А оленей окормленныхъ ржуть пупы, а пупъ в немъ мускусъ родится; а дикыи олені пупькы ис собя ронять по полю и по лесу, ино ис тх воня выходить, да сть то тотъ не свжь. Месяца маа Великій день взялъ есми в Бедере бесерменьскомъ и в Гондустани; а в бесермене бограмъ взяли въ среду месяца маа; а заговлъ есми месяца априля 1 день.

О благоврныи христіяне! Иже кто по многым землямъ много плаваеть, въ многыя грхы впадаеть и вры ся да лишаеть христианскые. Азъ же, рабище божие Афонасие, и сжалися по вр; уже проидоша четыре великыя говйна и 4 проидоша Великыя дни, аз же гршный не вдаю, что есть Великый день, или говйно, ни Рожества Христова н вдаю, ни иныхъ праздниковъ не вдаю, ни среды, ни пятници не вдаю; а книгъ у меня нтъ, коли мя пограбили, ини книгы взяли у мене, азъ же от многыя беды поидох до Инди, занже ми на Русь поити н с чмъ, не осталося товару ничево. Пръвый же Великъ день взял есми в Каин, другой Великъ день в Чебукару в Маздраньской земли, третий Великый день в Гурмыз, четвертый Великый день въ Инди с бесермены въ Бедери; и ту же много плакахъ по вр по хрестьяньской.

Бесерменинъ же Мелик, тотъ мя много понуди в вру бесерменьскую стати. Азъ же ему рекохъ: «Господине! Ты намаръ кыларесенъ менда намазъ киларьменъ, ты бешь намазъ киларьсизъменда 3 калаременьмень гарипъ асень иньчай»; онъ же ми рече: «Истину ты не бесерменинъ кажешися, а хрестьаньства не знаешь». Аз же въ многыя помышления впадохъ и рекох себ: «Горе мн окаанному, яко отъ пути истиннаго заблудихся и пути не знаю, уже самъ поиду. Господи боже вседержителю, творець небу и земли! Не отврати лица отъ рабища твоего, яко скорбь близъ есмь. Господи! Призри на мя и помилуй мя, яко твое есмь создание; не отврати мя, господи, от пути истиннаго и настави мя, господи, на путь твой правый, яко никоея же добродтели в нужи той сотворих теб, господи мой, яко дни своя преплых все во зл, господи мой, олло перводигерь, олло ты, каримъ олло, рагымъ олло, каримъ олло, рагымелло; ахалимъ дулимо». проидоша 4 Великыя дни в бесерменьской земли, а христианства не оставихъ; дал богъ ведаеть, что будеть. Господи боже мой, на тя уповахъ, спаси мя господи боже мой!

Во Инди же бесерменьской, в великомъ Бедери, смотрилъ есми на Великую ночь на Великый же день – Волосыны да Кола в зорю вошьли, а Лось головою стоит на восток. На баграмъ на бесерменьской выехал султанъ на теферичь, ино с нимъ 20 възыревъ великых, да триста слоновъ наряженых в булатных в доспсех да с гороткы, да и городкы окованы, да в гороткх по 6 человкъ в доспсех, да с пушками да с пищалми; а на великомъ слон 12 человкъ, на всякомь слон по два проборца великых, да къ зубомъ повязаны великыя мечи по кентарю, да к рыломъ привязаны великыя желзныя гыры, да человкъ сдить в доспс промежу ушей, да крюкъ у него в руках желзной великы, да тмъ его править; да коней простыхъ тысяча въ снастхъ золотых, да верблюдовъ сто с нагарами, да трубникъвъ 300, да плясцевъ 300, да ковре 300. Да на султан ковтанъ весь саженъ яхонты, да на шапк чичакъ олмазъ великы, да сагадакъ золот со яхонты, да 3 сабли на немъ золотомъ окованы, да седло золото, да перед нимъ скачет кофаръ пшь да играеть теремьцемъ, да за нимъ пшихъ много, да за ним благой слонъ идеть, а весь в камк наряжанъ, да обиваеть люди да чепь у него велика желзна во рт, да обиваеть кони и люди, чтобы кто на султана не наступилъ блиско. А братъ султановъ, тот сидит на кровати на золотой, да над нимъ теремъ оксамитенъ, да маковица золота со яхонты, да несуть его 20 человкъ. А махтумъ сидит на кровати на золотой, да над ним теремъ шидянъ с маковицею золотою, да везутъ его на 4-хъ конехъ въ снастехъ золотыхъ; да около людей его много множество, да перед нимъ пвци, да плясцевъ много, да вс с голыми мечи, да с саблями, да с щиты, да сулицами, да с копіи, да с лукы с прямыми с великими, да кони вс в доспсехъ, да сагадакы на них, да иныа нагы вс, одно платище на гузн, соромъ завшенъ.

В Бедери же месяць стоить 3 дни полон. В Бедери же сладкаго овощу нтъ. В Гундустан же силнаго вара нтъ; силно варъ в Гурмыз да в Катобагряимъ, гд ся жемчюгъ родить, да в Жид, да в Бак, да в Мисюр, да въ Остани, да в Лар; а въ Хоросаньской земли варно, да не таково; а в Чеготани велми варно; а в Ширяз, да въ Езди, в Кашини варно да втръ бывает, а в Гиляни душьно велми да парищо лихо, да въ Шамахи паръ лихъ; да в Вавилони варно, да Хумит да в Шам варно, а в Ляп не такъ варно. А в Севасти губ да в Гурзыньской земли добро обилно всм; да Торьскаа земля обилна вельми; да в Волоской земли обилно и дешево все състное; да Подольскаа земля обилна всм; а урусь ерь таньгры саклаеынъ; олло сакла, худо сакла, будоньяда мунукыбит ерь ектуръ; нечикъ урсу ери бегъляри акай тусил; урусь ерь абадан больсынъ; расте кам деретъ. Олло, худо, богъ, богъ данъгры. Господи боже мой! На тя уповахъ, спаси мя господи! Пути не знаю, иже камо поиду изъ Гундустана: на Гурмызъ поити, а от Гурмыза на Хоросанъ пути нтъ, ни на Чеготай пути нтъ, ни на Катобагряим пути нту, ни на Ездъ пути нту. То везд булгакъ сталъ; князей везд выбыли, Яишу мурзу убилъ Узуосанъбекъ, а Солтамусаитя окормили, а Узуасанъбекъ на Ширязи слъ и земля ся не обрнила, а Едигерь Махмет, а тотъ къ нему не дтъ, блюдется; иного пути нтъ никуды.