Хозяева космоса
Шрифт:
– Орбитальная защитная система, – сказал он. – Мы должны как можно быстрее уйти с ГТ-4. Я уверен, что Камерон велел стражникам уничтожить «Соловья» лазером, если мы допытаемся туда забраться.
– Я приглашаю вас лететь со мной, – раздался пылкий голос.
Кинсолвинг нашел себе опору в воздухе и держался так, чтобы видеть, как Рани дю Лонг вплывает в люк. Ее вздымающаяся юбка обольстительно порхала вокруг бедер. Такой эффект давался ей не без тяжкого труда.
– И меня приглашаешь? – осторожно спросила Ларк.
– Разумеется,
– Может, и нет, – фыркнула Ларк. – Твой корабль...
– "Фон Нейманн", – подсказала Рани.
– Он близко? Мы сможем быстро погрузиться на борт?
– Быстрее, чем на такси, – заверила Рани. – Мы сможем выйти из этой системы в течение... ну, в течение часа.
– Тебе потребуется так много времени? – спросил Бартон, удивленный. Звездный корабль Ларк был полностью автоматизирован, требовалось лишь задать цель.
– Не совсем. Некоторое время уходит на то, чтобы убедиться, что все действует. Мой брат однажды дико на меня разозлился, когда я попыталась взлететь слишком быстро. Я что-то сотворила с двигателем. Не знаю, что именно. Это не моя стихия.
– Там есть рубильник безопасности?
– Наверное. Уверена, ты сможешь догадаться, как его поворачивают. Ты такой... способный!
Рани медленно уплыла, юбка трепыхалась вокруг ее тела.
– Давай, доберемся до твоего корабля как можно быстрее, – предложил Кинсолвинг.
Пульс у него так и скакал из-за нехватки времени. Каждое мгновение, думал он, может оказаться для них последним. Камерон не смирится с их бегством. Возможно, компании не понравится, если этот челнок превратят в перегретую плазму, но Кинсолвинг сомневался, что многие директора станут возражать. Кеннет Гумбольт, Виллалобос и Лью уж точно ничего не скажут. А сколько из остальных имеют отношение к дьявольскому Плану?
– Через пять минут садимся, – предупредил пилот по коммуникатору. – Приготовьтесь высаживаться через пять минут.
– Мне нужны мои чемоданы, – вспомнила Рани. Хмурая линия прочертила ее совершенное лицо. – Этот глупый идиот Камерон их не погрузил. А я и позабыла. О, черт!
– Не волнуйся, – ласково сказала Ларк. – Все твои наряды настолько вышли из моды, что даже лучше оставить их там'
– А как насчет Динки и тех двоих? – спросил инженер. – С ними все будет в порядке?
– Челнок доставит их на корабли. Вообразите только – быть вышвырнутым с такой планеты, как ГТ-4! – сказала Рани. – Какое приключение. Полный отпад!
Кинсолвинг видел, что Рани, как и Ларк, проводила время в поисках новых ощущений, новых приключений. Он-то всю жизнь тяжко трудился. Просто делал работу, которую многие на Земле не могли бы выполнять. Ларк и Рани обладали таким богатством, какое превосходило любые его безумные мечты. На минутку он задумался, как стал бы использовать такое невероятное состояние, как тратил бы деньги, которые позволили бы ему делать все, что он пожелает, бродить повсюду и видеть всю галактику. Бартон обнаружил, что его воображение не простирается так далеко. Все, о чем он мог думать, – это выбраться с Гаммы Терциус-4 и попытаться помешать геноциду, запланированному теми, кто работает в корпорации ММ. А Ала Марккен? Что с Алой? Ее роль в этом Плане была, кажется, безобидной. А может ли любой, принимающий участие в массовой бойне, быть невинным? Что с ней произошло после того, как она уехала с Глубокой? Кинсолвинг проанализировал свои эмоции и понял, что искорка чувства все еще теплится, несмотря на то, что женщина творила на Глубокой, несмотря на ее участие в том, что Бартона отправили в инопланетный тюремный мир.
– Посадка... ну! – скомандовал пилот.
Челнок завибрировал, когда корпус коснулся плоскости стыковочного узла. Пассажирский отсек наполнился глубоким жужжанием. Магнитные якоря приблизили их воздушный люк к люку корабля.
– Как ты считаешь, нужно мне попрощаться с остальными? – спросила Ларк.
Тревога на лице Кинсолвинга заставила ее отвергнуть свое предложение.
– Я скоро с ними увижусь. Всегда может случиться интересная вечеринка или праздник, где мы сможем поболтать.
Инженер задраивал люк «Фон Нейманна», когда челнок отошел. Пилот не хотел больше иметь с ними ничего общего. Он мог не знать в точности, что произошло в космопорте, но суматоха могла означать неприятности, и Кинсолвинг коротко подумал: а какую награду предложила Ларк пилоту, чтобы он согласился совершить такой быстрый полет, не задавая вопросов?
– Можешь ты что-нибудь сделать со всем этим? – спросила Рани.
Инженер настраивал ложе для перенесения ускорения, а пальцы Рани в это время ласково пробежали по его волосам.
Кинсолвинг почувствовал еще и другие пальцы у себя на голове и поднял взгляд. С другой стороны в подвешенном состоянии к нему подобралась Ларк.
– Вот этот рубильник предохраняет от превышения скорости, – определил он.
Быстрым движением запястья Кинсолвинг освободил корабль от необходимости контрольного обратного отсчета времени. Его руки заработали на контрольном пульте, и Бартону показалось, будто он играет на каком-то гигантском музыкальном инструменте.
– Мы почти там. Вообще-то не положено идти прямо на переход, но у нас срочность. Мы...
Кинсолвинг склонил голову набок. Передний экран обзора дважды вспыхнул. Перед его глазами заплясали желтые и голубые точки.
– Что случилось? Это тот рубильник? Да ты испортил мой корабль! – жалобно вскричала Рани.
– Это в космосе, – возразила Ларк.
Она вдруг начала понимать, что происходит. Устроилась на кушетке, зажав рот руками.
– Что случилось? – спросила Рани.
– Челнок, – мрачно произнес Кинсолвинг. – По нему ударили лазером. Первая вспышка произошла, когда растаяла обшивка. А вторая – взрыв ракеты, горючее вспыхнуло.