Хозяева Москвы

Кузнецова Светлана Александровна

Он расстегнул ворот и запрокинул голову:

– Тогда вколи еще.

Спорить сталкер не стал. Вынул из рюкзака аптечку, достал ампулу и одноразовый шприц. Действовал он так, словно всаживать кому-то иглу для него являлось столь же рутинным занятием, как бриться по утрам.

– Закатай рукав, локтя вполне достаточно.

Очередная порция препарата выбросила наконец посторонние мысли. И Дэн даже не стал раздумывать, были ли те отголоском его детской сущности, дремавшей где-то в подсознании, или наведенным внушением неизвестного наблюдателя. И ужасаться им Дэн

тоже не стал.

Как бы ни было и что бы ни случилось, а оставаться в Зоне он не хотел. Пусть в «Доверии» его держат за полумутанта – такое отношение возникло изначально, стоило переступить порог кабинета Стафа. И даже несмотря на это, у Дэна имелся друг.

Что еще? Ворон считал ходячим сканером, а не человеком, так он и относился к нему всегда именно так. И не его вина в том, что наивный мальчишка возомнил о своей значимости слишком много.

А научники… По большому счету, Дэну не плевать только на Тамару, но тут уж решать не ему, а девушке.

– Перестроиться, – скомандовал сталкер. – Дин – вперед. За ним Ранова, – девушка поморщилась, видимо, она предпочитала обращение по имени, – психиатр и Гришко. Я – замыкающим.

Они продолжили движение, а Гришко – прерванный разговор. По идее, вот так идти по Зоне, словно по парку аттракционов, было нарушением всех писаных и неписаных правил. Поначалу Денис все ждал, когда Ворон велит заткнуться не в меру разошедшимся научникам, но тот делать этого не спешил. Возможно, сталкеру даже было проще присматриваться к Зоне с таким постоянным звуковым фоном. Денису тоже стало легче. Лучше слушать людей, чем бесящегося в голове черта.

– Зато, по сути, та же курица, – поддержал разговор Хазаров. – Вы никогда в деревне не были?

– Обидеть хотите? Да я в детстве… – начал Гришко.

– Что, и головы куриные отсекали? – Психиатр улыбнулся. – Тогда я не понимаю, чему удивляетесь.

Гришко остановился. Идущий позади Ворон дал ему пенделя и рявкнул:

– Ходу!

Тамара укоризненно вздохнула.

– Видать, до сих пор уверены, что цыплята так и появляются на свет в виде тушек, а свинина никогда не была непосредственно свиньей, – пожурил психиатр, впрочем, совершенно необидно. – Когда курице голову отрубаешь, ее держать надобно. Я по малолетству однажды выпустил, так она почти полдвора кровью залила. От деда потом по первое число досталось.

– Как, так безголовая и бегала?

– Так и бегала, – кивнул Хазаров. – И, полагаю, с голубями этими такая же история.

– Фу, какие гадости вы говорите! – Девушка поморщилась, очевидно, представив себе эту картину.

– Это жизнь, – философски изрек Хазаров.

– Я вот мяса вообще не ем, – заметила Тамара.

– А это, милая девушка, зря. Вегетарианцы долго не живут, что бы там ни говорили лжеученые или диетологи.

– А уж характер у веганов вообще паскудный, – вставил Гришко и заржал. – Гитлер был вегетарианцем, например.

– Вы говорите чушь, – фыркнула Тамара.

– Вовсе нет, – улыбнулся Хазаров. – Человек по природе своей хоть и всеяден, но больше хищник. В природе таких тварей много, и заметьте, всеядность и интеллект стоят весьма

близко. Те же вороны… – Он выдержал долгую паузу, но сталкер никак не отреагировал на словесный пассаж. – Так вот, вороны по праву считаются умнейшими птицами. Коэффициент отношения массы тела к массе мозга у них сравним с человеческим. Да и ведут они себя соответственно. Скажу хотя бы, что эти птицы любят поразвлечься, например, скатываясь с куполов церквей. Умеют решать простейшие аналитические задачи. У меня приятель в НИИ общей биологии работал, так он научил ворона считать до десятка и выполнять простейшие задачи сложения и вычитания. Или, например, медведи. Тоже всеядные животные – ягоды, рыба, мясо… да много что еще. А отношение к ним как к забавным зверюшкам на велосипеде только у городских. Я вот на Алтае был… в общем, не просто так бурых называют хозяевами леса. Местные жители так вообще едва ли не людьми в звериных шкурах считают.

Ворон цыкнул, на него почти не обратили внимания.

– Я вот что скажу… – начал Гришко.

– Тишина, я сказал, – прошипел сталкер. – Дэн, аномалии?..

– По курсу все чисто.

Группа подходила к повороту на Третий Дорожный. «Ведьмины огни» исчезли, и дорога казалась действительно чистой.

– У меня тоже, – отозвался Хазаров, наконец-то вспомнивший о своем сканере.

– Хорошо, – согласился Ворон. – Только почему тогда меня будто солнышко припекает откуда-то справа?

Денис вздрогнул. Он смотрел только перед собой и совершенно упустил из виду остальное.

– А там аномалия как раз есть, – убедившись, что ничего не грозит людям, он облегченно перевел дух, – но она мирная. В нее только ходить не надо.

– А в какую надо? – тотчас вылез Гришко.

– Ни в какую, – ответил за Дэна сталкер.

– На сканере по-прежнему чисто, – доложил Хазаров.

– Умники, – буркнул Ворон, потом помолчал и добавил: – Оба.

Некоторое время шли молча, пока справа не вырос на удивление чистенький двор. Бетонные дома будто светились. Между ними поблескивала синяя гладь искусственного водоема.

– А вот сюда, государи мои, приглашал меня один мой долгий знакомый. Дома сто тридцать первый и сто тридцать третий, помню как сейчас.

Таблички на зданиях сохранились, но цифры рассмотреть не получалось, хотя они и складывались в нечто похожее на сказанное психиатром.

– Еще один? – хмыкнул Гришко.

– Долгим? – уточнила Тамара.

– Угу, их у меня много. И треть из них, если не половина, – бывшие пациенты, – улыбнулся Хазаров. Кажется, воспоминание было действительно приятным.

– Шизофреники-то? – не поверил Гришко. – Скажи мне, кто твой друг…

– Если найдется абсолютно нормальный хомо сапиенс, его наверняка сочтут психом все остальные, включая и нашу науку. Симптомы психической болезни я могу найти даже у вас.

– Естественно, – буркнул Ворон. – Нормальных людей в Зону не заманишь.

– А вы, значит, возвращали шизофреников в общество? – перевела тему Тамара.

– А я просто возвращал, – согласился профессор. – Неужели вы никогда не беседовали сама с собой, коллега?