Хозяин Пророчества [трилогия]
Шрифт:
— Ты что!!! — Орк-стражник умудрился заорать благоговейным шепотом. — Ты не представляешь себе силы этого великого дервиша!
— Да ну. — Теперь Яссольф глядел на орка сверху вниз с явным намерением глядеть именно сверху вниз. — Я сражался рядом с нашей предводительницей, я прошел немало лиг бок о бок с тем же парнем из Империи, и я тебе могу сказать: вот это глыбы так глыбы. С фениксами вы дрались, вы можете представить себе, что это за твари, а они вдвоем удержали этих птиц четыре штуки, ну! А уж этот их бешеный кот… Так что, — демон собрал в кулак все свое небогатое
Орк, внимательно выслушав Яссольфа, дернулся от последней фразы, как окаченный ледяной водой, и наградил собеседника очень долгим и очень глубоким взглядом. После чего мгновенно врезал демону кулаком в плечо. Тот в ответ лишь гулко расхохотался, потому что он тоже смотрел орку в глаза и увидел там смешливую искорку:
— Неплохо, неплохо, а ну-ка…
Ответный удар заставил орка чуть пошатнуться, но с места не сдвинул. Яссольф, хохотнув еще раз, махнул рукой в сторону костра:
— Пошли хлебнем чего-нибудь!
Орк с некоторым сомнением покосился на Снора, который заметил успехи на поле сближения двух народов и уже разливал для закрепления оных достижений. Демон же, ничтоже сумняшеся, стиснул стражника одной рукой за плечи и потащил за собой. К счастью для всех, в его понимании подобное приветствие как раз идеально подходило для настоящих мужиков.
Остальные, увидев, что все разрешилось более чем благополучно, наконец задышали нормально.
«А и правда, что это со мной?» — поинтересовался настоящий Наран-зун уже у охотника.
«А, прости, запамятовал». — Охотник снова поменялся с вождем разумами, и теперь орк мог повторить свой вопрос вслух:
— Что это вообще со мной?
«Ну, — отстраненным тоном начал охотник, — ты проявил дружелюбие, мудрость и справедливость».
«Скорее уж ты проявил. — Наран-зун скривился в мрачной усмешке. — И я не особо понимаю, что на тебя нашло. Я думал, ты будешь более дружелюбным».
«Нет, они видели тебя, — охотник с нажимом подумал последнее слово, — делающего все эти вещи. Значит, это был ты, не я. А почему я поступил именно так, а не иначе… Скажи мне, вождь, что бы ты сделал на моем месте? То есть, хех, на своем месте?»
Наран-зун явно задумался, потом с некоторой долей осторожности начал:
«Ну в первую очередь виновный орк из моего собственного отряда должен понести наказание. — Вождь, воодушевившись, даже стукнул кулаком по ладони. — Такое, что послужило бы наглядным уроком остальным. Затем я бы разобрался с этим раздражающим демоном… Правда, — задумчиво протянул орк, — мне бы вряд ли дали это сделать. Значит, я бы добился от этой рыжей демоницы, чтобы ее солдат подвергся должному наказанию».
«Ну вот, — удовлетворенно заметил охотник, — а ты спрашиваешь, почему я не был более дружелюбным. Твои воины отлично тебя знают. И что бы они подумали, если бы их суровый вождь, внезапно появившись из ниоткуда, вдруг обзавелся на редкость легким и даже милым характером? Ага, подумали бы они, эти проклятые маги-пришельцы захватили разум нашего вождя! Дервишу, вмешайся он, все равно бы не поверили — простые, но гордые сыны пустыни ведь не доверяют дервишам. И — опа! — мы получаем совершенно отвратительную стычку, которая не нужна никому. Сейчас мы все должны держаться вместе. Именно поэтому я проявил характерную для тебя жесткость, просто убрав непримиримость и заменив ее некоторой долей дружелюбия. Более того, как ты видишь, сейчас все на самом деле довольны твоим поведением. Они ждали грозы, и ты им ее обеспечил. Так что с их представлениями о справедливости, о том, как все должнобыть, все в порядке. Да к тому же они еще и уверены, что легко отделались, и благодарны тебе».
«Не уверен, что я смогу повторить этот трюк», — мрачно заметил Наран-зун.
«Здесь, — наставительно подумал охотник, — важна практика. Я могу помочь тебе еще пару-тройку раз, пока ты еще не пообвык. Важно помнить только, что крайности — как беспримерная жестокость, так и беспричинная доброта — одинаково вредны. А дальше весь фокус всего лишь в том, чтобы верно рассчитать долю дружелюбия».
«Я попробую научиться». — Наран-зун был, как всегда, полон решимости. Охотник развеселился:
«Не стоит воспринимать все так серьезно. Главное, помни: если ты чувствуешь, что сделано было не со зла и не специально, то совсем необязательно рубить за провинность руки».
«Можно ограничиться головой?» — с внезапно проснувшейся надежной вопросил вождь.
«Угу, дать тумака и пообещатьотрубить руки, если такое повторится. Ну-ну, — поощрительным тоном заметил охотник, увидев, что орк заметно пригорюнился, — не стоит так падать духом. Можно управлять не только с каменной суровостью. Присмотрись, кстати, как-нибудь к этому молодому человеку — он, насколько я узнал из твоей памяти, тоже предводитель у себя на родине».
«Учиться у чужака?!»
«Ты слушаешь свою гордость, мальчик. Правильный ответ: учиться у храбреца. Так или иначе, тебе придется учиться у них. После сегодняшнего возвращения, когда „ты“ показал, что умеешь решать дело миром, у тебя нет другого выбора. — Наран-зун настолько откровенно скрежетнул зубами, что охотник не выдержал и рассмеялся: — Ну-ну, обещаю: тебе понравится. Хоть и не сразу».
Вождь красноречиво сплюнул на раскаленный под солнцем зашипевший песок и поинтересовался:
«И что дальше?»
«Сам-то как думаешь? Наверное, стоит рассказать воинам о твоих дальнейших планах?»
«Не понял?»
«Ну, что ты будешь делать дальше? — Охотник, ухмыльнувшись, подбодрил вождя: — Давай, не бойся».
Наран-зун широко оскалился:
«Конечно, найду остальных врагов пустыни и вышибу им мозги! Э-э-э…» — Вождь покосился на светящийся шарик на своем плече, ожидая разгромной критики охотника, и с изумлением услышал хохот:
«Верно, тварь возьми! Слова настоящего воина! Что, ты ждал от меня нагоняя?! Ни в коем случае, парень; это не тот враг, к которому можно проявить сочувствие! И остальные союзники разделяют подобные мысли. Так что ты будешь делать?»