Хозяин Пророчества [трилогия]
Шрифт:
— Это земляные элементали, только невероятно огромных размеров, — счел нужным пояснить магистр Гильдии. — При этом они не производят впечатления вызванных вражескими шаманами, мы уже пробовали их изгнать, не вышло. Судя по всему, это какая-то форма живых существ.
— Нам от этого не легче, — прорычал курфюрст. — Что-нибудь вы с ними сделать можете?
— Увы, — маг покачал головой, — наши чародеи заняты защитой стен от тех камней, которые эти элементали швыряют. Кроме того, враг отлично понимает, что без них ему будет гораздо труднее проломить стены, и их прикрывают шаманы. Мы уже пробовали
Альтемир, не убирая руки от лица, поинтересовался:
— Насколько еще хватит ваших чародеев, магистр?
— Я могу гарантировать три часа. Восемь — при условии, что мои люди потратят всю свою энергию и после этого будут совершенно бесполезны. Это, кэр, имеет смысл только в одном случае…
— Именно, — курфюрст, резко выпрямившись, настойчиво ловил взгляд Альтемира, — мы должны дождаться подкрепления. Сколько им еще идти, кэр?
Альтемир кашлянул, прикрыл глаза и сжал двумя пальцами переносицу. Диомир, если бы его воспитанник посмотрел на него, сказал бы все сам, но паладину не требовалось помощи.
— Они не придут. — Альтемир открыл глаза и медленно обвел взглядом всех присутствующих, словно убеждаясь, что его слова всем слышны и понятны. — Все силы восточной части Аменора сосредоточены в Остере. Тамошний архиепископ, воспользовавшись своим превосходством в церковной иерархии, забрал у меня всю армию, дабы защитить оборонительные рубежи от лесных тварей. Строго говоря, он был прав. Увязавшиеся за нами твари — лишь малая толика того, что изверг Глорнский лес сутки назад. Но нам от этого не легче. Остер покинул лишь мой полк, который я повел на север на свой страх и риск. О судьбе Долтара в остальной Империи ничего никому не известно — вас… нассчитают мертвецами. В конце концов, я сам не понимаю, почему бестии не напали на город гораздо раньше, но, как бы там ни было, ситуация такова, какова она есть. Ждать подкрепления не имеет смысла, его не будет.
Паладин не стал упоминать, что, уводя свой полк из Остера, он фактически пошел против воли Церкви, — сейчас его личные проблемы были не так уж и важны. Диомир тоже мрачно молчал.
В наступившей тишине курфюрст, обойдя стол, подошел к Альтемиру и положил ему руку на плечо, отдавая дань сделанному паладином. Затем развернулся к двум остальным командирам:
— Доблестные кэры! — Говоря, градоправитель поочередно смотрел на каждого в комнате, и от его пылающего взора каждый сам чувствовал пламя, разгорающееся в душе. — Нам не победить в этой битве. И в городе не останется никого, кто расскажет о нашей гибели. Но мы можем погибнуть так, что сами враги будут трепетать от ужаса, вспоминая эту схватку. Мы будем драться так, что сами бестии навеки сохранят память о яростных демонах Долтара!
Каждый, внимая этим словам, чувствовал себя так, словно у него выросли крылья. Командиры шестого и седьмого полков слаженно бухнули кулаками по кирасам:
— Мы с вами, курфюрст!
Альтемир, гораздо более сдержанный, чем обычно, красноречиво положил руку на рукоять меча и с достоинством наклонил голову. Магистр Долтара с всегдашней невозмутимостью чародеев изъявил готовность выполнять приказы градоправителя. Курфюрст, встретив ожидаемую, но все равно окрыляющую поддержку, мрачно улыбнулся:
— Я не сомневался в вас, доблестные кэры. Империя по праву может гордиться такими сыновьями. И теперь нам надо составить план сражения так, чтобы принести наибольшую пользу нашей Родине и нанести как можно больше вреда нашим врагам!
— Право, мне вовсе не хочется разрушать ваш героический настрой, доблестные кэры.
Эти слова были произнесены негромко, но услышаны всеми. И произвели, естественно, эффект ведра воды, вылитого в жарко разгоревшийся костер. Все присутствующие, пока еще только с недоумением, уставились на Диомира, который вышел из-за спины паладина и неторопливо пошел вокруг стола, заложив руки за спину и глядя себе под ноги. Священник выдержал паузу ровно настолько, чтобы не дать недоумению смениться яростью, окончательно и бесповоротно, и продолжил:
— Мне действительно жаль разрушать ваши стремления. Вы воистину герои своей страны, я говорю это безо всякой иронии. — Начальник замковой стражи, присутствующий в зале и доселе незаметно стоявший у стены, вопросительно взглянул на курфюрста, но тот сделал рукой знак обождать, решив дослушать до конца. — Но мне было бы гораздо более жаль, если бы вы воплотили свои планы в жизнь. И все погибли бы, воистину героически, но совершенно бессмысленно. Ведь есть и другой вариант.
— Какой? — подчеркнуто ровным голосом осведомился курфюрст.
— Чудо, — сказал Диомир самым простым голосом и даже слегка развел руками. — Но весь вопрос в том, согласны ли вы будете его принять? Даже не столько вы… меня интересует здесь лишь один человек. Альтемир, мальчик мой! — Паладин посмотрел прямо на священника спокойным, ничего не выражающим взглядом. Он всегда так выглядел, когда раздумывал над судьбами других людей, например, планировал ход грядущей битвы. В таком состоянии все его эмоции пропадали, компенсируясь холодным и чистым разумом. — Так вот, примешь ли ты чудо, если оно произойдет не из дланей Бога-Солнца?
Альтемир улыбнулся краем рта, однако его глаза остались холодными:
— Я уже пошел против Церкви, когда покинул Остер. Что мне предложат теперь? Пойти против Империи? Продать свою душу демонам ради спасения других?
— Нет, — Диомир улыбнулся в ответ точно так же, одними губами. — Хотя, не сомневаюсь, ты бы согласился. Ответ гораздо ближе, чем ты думаешь. Ну, каков он?
— Разумеется, приму.
— Чудесно. А вот и мой ответ. Чудеса — это по ведомству магов.
Диомир, отлично понимая, что к малейшим его движениям приковано внимание всех присутствующих, без особой спешки взялся тремя пальцами за золотой перстень со знаком Солнца, обозначающий его сан священника, и повернул его. Однако вряд ли простое движение смогло бы заставить золото поменять цвет, обратившись сталью. И уж тем более на перстне не смог бы появиться камень.
Бриллиант чистой воды.
Империя знала лишь одного человека, имеющего право носить такое кольцо.
Лицо, некогда принадлежащее Диомиру, осталось прежним, почти. Аккуратно подстриженная седая борода, короткие волосы, сеть мелких морщин. По-настоящему изменились только глаза, теперь они были зеленые. И с вертикальным зрачком.