Хозяин райского сада
Шрифт:
Эйнджел незаметно стиснула руки в кулаки, пытаясь изо всех сил сохранять непринужденный вид.
— Я не знала, кто у меня родится, мальчик или девочка. К тому же было еще слишком рано думать об именах…
Эйнджел солгала. Она составила списки имен — и женских, и мужских, но Джо это не интересовало. Он отказывался говорить с ней о ребенке — и до, и после выкидыша.
Затем Эйнджел сменила тему и рассказала Маку о том, как ей нравится в Италии. Кажется, он остался доволен.
Наконец все закончилось, и репортеры направились к выходу. Но оказалось,
Если они сейчас же не уедут, я начну кричать.
Неожиданно в их пустую светскую болтовню вмешался Витторио:
— Давайте, я помогу вам отнести ваши вещи, signore.
Эйнджел вздрогнула: Витторио снова появился неожиданно, словно материализовавшись из воздуха. Прежде чем кто-либо успел открыть рот, он поднял два больших чемодана и понес их к фургону. Затем он вернулся и взял оставшиеся два. Намек был понятен: «Проваливайте!».
От него исходила такая сила, что гости послушались его и тут же ушли, словно испытывая перед ним благоговейный страх. Следуя за ними, Эйнджел почувствовала, как Витторио взял ее за локоть.
Когда члены съемочной группы уселись в фургон, мужчина прошептал ей на ухо:
— Держитесь. Еще несколько секунд, и они уедут.
Значит, он все понял.
Сначала Эйнджел думала, что их присутствие привело Витторио в такую ярость, что ему не терпелось их вышвырнуть. Но теперь она поняла: он сделал это ради нее. Его рука, сжавшая ее локоть, придавала ей сил.
Шофер завел мотор, и вскоре фургон скрылся из виду.
— С вами все в порядке?
— Теперь да.
Поддерживая Эйнджел за талию, Витторио прошел вместе с ней в дом. Они уселись на софу, и мужчина взял ее руки в свои.
— Зачем вы так поступили? Зачем все им рассказали?
— Так вы слышали?
— Да, я подслушивал. Возможно, это низко с моей стороны, зато я многое понял. Но вас никто не заставлял все им рассказывать.
— Мне пришлось, — ответила Эйнджел, пожимая его руку. — Вы не знаете…
— Да, похоже, я совсем вас не знаю. Только мне кажется, что я начинаю вас узнавать, как появляются новые загадки. Не держите свою боль в себе.
Эйнджел попыталась успокоиться.
— Со мной, правда, все в порядке.
— Не лгите, — мягко сказал Витторио. — У вас душа разрывается на части. Вам нужно поговорить с другом.
— Кроме вас, у меня больше нет друзей, — задумчиво произнесла молодая женщина. — Разве не странно, что вы стали моим лучшим другом?
— Да, странно, — согласился Витторио, — но тем не менее это так. Прошу вас, не страдайте в одиночку. Если вы действительно считаете меня своим другом, то позвольте мне быть им, позволь те помочь вам. Скажите, что я могу для вас сделать?
— Ничего, — ответила Эйнджел. — Временами я проваливаюсь в темноту. Доктор говорит, что это пройдет, и после очередного приступа мне кажется, что подобное больше не повторится, но затем…
— Все из-за того, что вы потеряли ребенка?
— Да, приступы начались именно тогда. Глубоко вздохнув, Витторио
— Продолжайте. Я хочу услышать остальное.
— Остальное?
— То, что вы не рассказали Маку.
— Джо надоело то, что я постоянно находилась в депрессии, — наконец сказала Эйнджел. — Он заявил, что ему стало со мной скучно.
Витторио мрачно выругался.
— Разве горюющая женщина может быть веселой?
— Мое горе было ему безразлично. Он не хотел ребенка и не мог понять, почему я страдаю. Развлекать его было моей работой. Ему нравилось наблюдать за тем, как я заигрываю с другими мужчинами. Я заводила их, но домой всегда возвращалась с ним. — Она невесело рассмеялась. — Это у меня довольно хорошо получалось.
— Да, я помню, — заметил Витторио.
— Мне очень жаль. Вы просто вывели меня из себя, и я подумала, что вы — один из них.
Он не стал спрашивать, что означало «один из них».
— В конце концов Джо это надоело, и он нашел себе другую. Это было неизбежно. Но мне все равно. Я была рада покончить с этим браком, даже если это означало, что при разводе я могла рассчитывать лишь на скромную долю.
— Можете не рассказывать мне, какой он скряга. Со мной он поступил так же.
— Я получила этот дом и приличную сумму денег, но понятия не имела, с какими расходами мне придется столкнуться. Нам необходимы деньги, чтобы продержаться до урожая, и я обратилась к Маку. Но взамен…
— Взамен вам пришлось обнажить перед ним свою душу, — мягко сказал Витторио. — А я еще осуждал вас… Простите меня.
— Все в порядке. В некотором роде я даже рада. Прежде я никому об этом не рассказывала… Потому что некому было.
— Жаль, что вы с самого начала не поделились со мной.
— Разве я могла открыться человеку, который винил меня во всех своих бедах? — горько усмехнувшись, произнесла Эйнджел.
— С тех пор прошло столько времени, что, кажется, этого не было вовсе.
— Может, и не было, — согласилась молодая женщина.
Внезапно ее охватило приятное чувство спокойствия и удовлетворенности. Возможно, все дело было в нежности, с которой он разговаривал с ней, касался ее. У нее возникло желание, чтобы это сладкое мгновение никогда не кончалось.
Словно прочитав ее мысли, Витторио сказал:
— Пообещайте мне кое-что…
— Что?
— Что вы больше не будете страдать в одиночестве, что придете ко мне и поделитесь со мной своими печалями.
— Обещаю. Если мне понадобится помощь, я обязательно приду к вам. Вы и так уже очень помогли мне. Что бы я делала, если бы вы не остались на вилле?
— Я бы все равно остался. Помните, как вы пытались от меня избавиться?
— Да. Тогда я не понимала, что вы неотделимы от этого места. Оно до сих пор больше принадлежит вам, чем мне.
— Не говорите так, — отрезал Витторио, поднимаясь.
— Почему? Ведь это чистая правда.
— Я сказал, прекратите! — крикнул мужчина. — Вы действительно настолько глупы, что…