Хозяин райского сада
Шрифт:
Кто-то позвал официантку.
— Мне нужно обслужить клиентов, — сказала Эйнджел.
— Я подожду тебя снаружи.
Это даст мне немного времени, чтобы взять себя в руки.
Эйнджел злилась на Витторио за то, что он нарушил покой, который она обрела с таким трудом. Она сама выбрала эту жизнь и даже была счастлива.
Дождавшись, когда рабочий день подойдет к концу, Эйнджел тихонько выскользнула через черный ход, но Витторио был тут как тут. Он стоял прислонившись к стене. Свет от фонаря освещал его лицо, придавая
— Я об этом подумал, — сказал Витторио, довольный собой. — Я бы сделал то же самое. Но ты от меня не убежишь. Ты уже поступила так один раз, но больше я тебя не отпущу.
Эйнджел решительно пошла прочь.
— Куда ты так понеслась? Нам нужно поговорить.
— Может, нам лучше этого не делать?
— Эйнджел, подожди…
Но она ускорила шаг, и тогда Витторио крикнул ей вслед:
— Анджела!
Молодая женщина остановилась и обернулась.
— О чем нам разговаривать?
— Ты не хочешь знать, для чего я тебя разыскал? Сначала я не собирался этого делать, но потом кое-что произошло. Мне понадобится немного времени, чтобы все тебе рассказать.
— Хорошо, мы можем пойти ко мне домой.
Ее «дом» оказался крошечной квартиркой на последнем этаже трехэтажного здания.
— Здесь беспорядок, — сказала молодая женщина. — Это всё мои соседи.
— Ты живешь здесь не одна?
Витторио понял: это было лучшее из того, что Эйнджел могла себе позволить. Оглядевшись вокруг, он подумал о вилле, которую она оставила и о ее жизни с Джо Клэнненом.
В течение нескольких минут Эйнджел молча смотрела Витторио прямо в лицо.
Поступив в университет, она внесла плату за первый год обучения и была вынуждена поселиться в этом убогом месте. Здесь она в одиночку вела борьбу с воспоминаниями, вздрагивая всякий раз, когда кто-то стучался в дверь, — не то в испуге, не то в надежде.
Были дни, когда Эйнджел хотелось все бросить, вернуться к Витторио и забыть обо всем, кроме их любви. Но она нашла в себе силы противостоять искушению. Ей нужно было учиться, повышать свой интеллектуальный уровень. Учеба приносила ей радость, помогая на время забыть об одиночестве и приглушить боль желания, раздиравшую ее тело.
И вот теперь, когда она опять увидела Витторио, ей придется заново начинать эту борьбу.
Словно читая ее мысли, Витторио сказал:
— Ты сделала это. Университет, история искусств, студенческая жизнь… Все, чего ты хотела. Ты счастлива?
— Да… — ответила Эйнджел. — Иногда.
— Иногда, — повторил мужчина. — Мне это знакомо. Я тоже был счастлив, когда собрал самый большой урожай за всю мою жизнь. Жаль, что тебя там не было.
— Зачем? Ведь это не мой урожай.
— Я стоял и наблюдал за тем, как грузовики увозят наши лимоны. Но когда я понял, что тебя нет рядом, счастью пришел конец… Взгляни!
Витторио протянул Эйнджел конверт с фотографиями. На них были деревья, усыпанные прекрасными спелыми
— Я очень рада, — сказала она, доставая последнюю фотографию. — Ой…
На ней был Витторио с Лори и Тони.
— Тони скучает по тебе. Меня он тоже слушается, но все же он — твой. Ему почти так же плохо живется в этом доме без тебя, как и мне.
— Пожалуйста, не надо.
— Раньше вилла полностью принадлежала мне, — безжалостно продолжил Витторио, — а сейчас меня всюду преследует твоя тень.
— Зачем ты все это мне говоришь? — беспомощно пролепетала молодая женщина. — Я привыкла…
— Я тоже почти привык, но этого недостаточно.
— Почему ты приехал именно сейчас, когда прошло столько времени?
— Потому что Сэм велел мне так поступить.
— Витторио, пожалуйста, это не смешно.
— Я серьезно. Помнишь, ты однажды спросила меня, о чем мы с ним говорили в тот день, как ему стало хуже? Так вот, Сэм сказал, что написал завещание и хочет оставить мне самое дорогое, что у него есть. Он отдал мне завещание, и после его смерти я забыл об этой бумаге.
— Но ведь у Сэма ничего не было. Что он мог тебе оставить?
— Я тоже так думал, но ошибался. Ты попросила меня оставить тебя в покое, и я был готов это принять, но недавно я почувствовал себя таким несчастным, что я… — мужчина пожал плечами, — сдался, решив, что моя потребность в тебе важнее твоих желаний. Я знаю, мой эгоизм достоин порицания, но разве не так поступают люди, которые любят кого-то столь сильно, что не могут с этим совладать? Все же я не был полностью уверен. Я в некотором роде суеверный человек и ждал знака, который указал бы мне, что делать дальше. Можешь смеяться, если хочешь…
— Я не смеюсь. Сэм тоже был ужасно суеверен. Он говорил: если ты внимателен, судьба всегда подскажет тебе следующий шаг.
— Он был прав. Я вспомнил о его завещании. Мне пришлось перерыть весь дом, но я его нашел.
Витторио достал листок бумаги и передал его Эйнджел.
— Прочитай.
Взяв дрожащими руками листок, молодая женщина прочла:
«Витторио, оставляю тебе самое дорогое, что у меня есть, — мою любимую Анджелу. Уверен, ты сможешь о ней позаботиться».
— О Сэм, — заплакала Эйнджел. — Сэм!
— Видишь, — сказал Витторио, — его последние мысли были о тебе. — Он приподнял ее лицо. — Почему ты плачешь?
— Потому что ты вернул его мне, любовь моя.
Затем она сделала то, о чем Витторио мечтал всю дорогу, — обняла его. Витторио крепко прижал ее к себе, словно сокровище.
— Я приехал, чтобы отвезти тебя домой, — сказал он. — К нам домой. Без тебя это место перестало быть моим домом.
— Не надо, — прошептала Эйнджел. — Одна моя часть хочет этого всем сердцем, но в то же время здесь я обрела то, к чему всегда стремилась, и не уверена, что смогу сейчас все бросить.