Хозяин Соколиного гребня
Шрифт:
– Если бы ты стояла еще ближе, то почувствовала бы и другое – твердость моего мужского естества. Пойми, принцесса, я мужчина, а мужчина всегда готов переспать с хорошенькой женщиной. Как видишь, все очень просто.
Он взял ее за запястья, мягко отстранил от себя и отступил сам.
– Меррик, его люди и я отвезем Рагнора, Керека и Торрика в Йорк. Это займет только пять дней, во всяком случае, не больше восьми, даже если погода испортится или случится что-нибудь непредвиденное. Когда мы вернемся, ты поплывешь со мной в Руан. Уверен, что до тех пор у тебя начнутся месячные. Вряд ли ты беременна. Думаю, дело не в том,
– Разве ты не слышал, что я сказала? Я не принцесса. Он пожал плечами:
– Я уже сказал тебе: раз ты дочь короля Ирландии, значит, ты принцесса. То, как он стал королем Ирландии, не имеет значения. По мне, так ты могла бы рассказать свою историю и при Рагноре, а он мог бы раззвонить ее по всему свету. Это все равно ничего бы не изменило. Мы с Мерриком отплываем завтра утром. Спокойной ночи, принцесса.
Она молча смотрела ему вслед. Он считал, что должен сдержать слово, данное им герцогу Ролло и ее отцу. Надо придумать какую-нибудь вескую причину, которая заставила бы его решить, что теперь это уже не важно. Но дело не только в данном им слове. Женщина, которую он любил, пыталась убить его. После такого любой мужчина начнет опасаться женщин. Надо будет доказать ему, что ее незачем опасаться, что он может ей доверять, доказать, что она никогда не причинит ему зла и никогда его не предаст.
А что, если он действительно нисколько не любит ее? Нет, этого не может быть. Все видели, в какое бешенство он впадал, когда Рагнор посягал на нее. Пожалуй, придется сказать ему правду. Что она не принцесса, он уже знает, но он не знает, что она все еще девственница. О боги, какое лицо будет у него, когда она скажет ему об этом! Только теперь она поняла, что сама себе вырыла глубокую яму и вот-вот рухнет в нее. А какой замечательной показалась ей вначале эта мысль… Ведь если она больше не девственница, то Вильгельм не захочет взять ее в жены, и она будет свободна и сможет выйти замуж за Клива. А когда она наконец отдастся ему, ее девственность станет для него приятной неожиданностью.
Но теперь она поняла, что он воспримет все совершенно иначе. Узнав, что она солгала, он решит, что она ничем не лучше этой мерзавки Сарлы. О, если бы эта" Сарла не умерла, если бы она оказалась сейчас здесь, перед Чессой! Честное слово, она убила бы эту дрянь за то, что та сделала с Кливом. Наверняка ей рассказали только часть этой гнусной истории. Хотелось бы узнать о ней побольше. Намного больше.
Меррик, Клив и два десятка воинов из Малверна отплывали на рассвете. Все жители Ястребиного острова собрались на берегу, чтобы проводить их. Чесса, Ларен и Мирана стояли на пристани бок о бок, глядя, как мужчины грузят на корабль съестные припасы. Энтти вручила Меррику большой мех с пивом и сказала:
– Я не хочу, чтобы хоть капля моего пива попала в ненасытную глотку Рагнора. Выпейте его в первый вечер после отплытия из Йорка, когда наконец отделаетесь от этой троицы.
Старая Альна явилась на пристань, чтобы проститься с капитаном Торриком. Она ласково погладила его связанные запястья и прокудахтала:
– Эх, красавчик,
– Но Альна, если ты и вправду была такая красотка, то в прежние времена за твою благосклонность сражался бы не я, а мой дедушка. И если бы он победил, я бы мог быть твоим внуком.
Альна стукнула его по уху и проквохтала:
– Не снимай с ноги лубков, капитан, так она быстрее срастется, и пей вот это зелье. – Она сунула ему в руку небольшой флакон. – Если бы тебе не надо было уезжать, красавчик, я дала бы тебе другое зелье – любовное, н тогда ты бы влюбился в свою старую бабку.
Она расхохоталась. Торрик бросил затравленный взгляд на Меррика, но тот только усмехнулся:
– Считай старую Альну милостивым даром богов. Ларен улыбнулась мужу, но ничего ему не сказала. Она уже раз десять велела ему держать ухо востро, поскольку Рагнор не из тех, кому можно верить. А Керек еще опаснее, потому что одержим мыслью непременно заполучить Чессу для Рагнора, вернее – для Данло.
Клив не сказал Чессе ни единого слова. Он стоял поодаль, беседуя о чем-то со своей маленькой дочерью, которую держал на руках. Наконец он поцеловал малышку, поставил ее на землю и велел ей идти к тете Ларен.
Потом он прыгнул на корабль, помахал дочери рукой, и гребцы налегли на весла. Через несколько минут парус из полосатого бело-голубого сукна превратился в удаляющуюся точку. Мужчины Ястребиного острова собрали свое оружие и инструменты и отправились на охоту.
Чесса повернулась к Миране.
– Он даже не посмотрел на меня, – пожаловалась она. – Ему все равно, что я не принцесса. Он продолжает меня отвергать.
– Не тревожься раньше времени. Подожди, пока Клив вернется из Йорка. Тогда и посмотрим.
Чесса оглядела лица женщин, стоящих вокруг нее. – О боги, – сказала она со вздохом. – Я сказала ему, что я не принцесса, но это еще не все. Да, я еще не все ему сказала.
Мирана не отрывала взгляда от пары кроншнепов, убегающих от накатившей на берег волны.
– Лично я предпочла бы не знать, о чем ты толкуешь, – сказала она.
– Я не беременна.
– У тебя начались месячные?
– Да, но дело не в этом. Все обстоит гораздо хуже.
– О чем это ты? – спросила подошедшая к ним Ларен.
– У нее начались месячные, – ответила Мирана. – Она не забеременела от Рагнора.
– Это не имеет значения, – уныло пробормотала Чесса.
– Еще как имеет, – не согласилась Ларен. – Когда ты наконец выйдешь замуж за Клива, тебе не придется беспокоиться о том, что в тебе, возможно, живет ребенок Рагнора.
Чесса посмотрела на Мирану, потом на Ларен и на других женщин, сгрудившихся вокруг нее.
– Я все еще девственница, – сказала она с печальным вздохом. – Я солгала. Я надеялась, что если все будут думать, что я лишилась невинности, меня не отправят к Вильгельму. Теперь я поняла, что совершила ошибку.
– Но это же прекрасно! – воскликнула Утта, но тут же осеклась, и глаза ее округлились. – О боги, что же теперь делать? – пробормотала она.
– Да, это дело приобретает неожиданный оборот, – сказала Энтти. – Если Клив узнает, что ты по-прежнему девственница, он тут же потащит тебя в Руан, и там тебя в два счета окрутят с Вильгельмом. А что обо всем этом думаешь ты, Амма?