Хозяин Соколиного гребня
Шрифт:
– Убей этого мерзавца! – заорал Хокон, помогая Утте подняться.
– Сверни ему шею, – посоветовал Хафтер. – Отрежь все его паршивые мужские принадлежности!
– Нет. Клив, прошу тебя, – взмолился Керек и кинулся было Рагнору на помощь, однако Рорик преградил ему путь.
– Если Клив желает убить его, пусть убивает, – сказал он. – Именно Рагнор виноват в смерти всех этих славных воинов.
Лицо Клива покраснело от ярости. Он ударил Рагнора кулаком по кадыку, потом быстро выхватил нож из висящих на поясе ножен.
– Нет, Клив!
Эти слова заставили Клива
– Нет, Клив, – повторила она, пытаясь подползти к нему. – Не убивай его. Я не хочу, чтобы тебя объявили вне закона, а это самое малое, что сделает король Олрик, если ты убьешь его сына. Он не остановится ни перед чем, чтобы отомстить. Он пошлет своих воинов в набег на Ястребиный остров. Поверь, Рагнор не стоит таких жертв. Не убивай его, Клив.
Клив медленно убрал нож обратно в ножны. Рагнор молча смотрел на него снизу вверх. Он был охвачен таким страхом, что даже не решался стонать от боли В ребрах и разбитой голове.
– Он причинил тебе боль, Чесса?
– Нет, он ничего мне не сделал. Пожалуйста, отпусти его.
Клив медленно поднялся, посмотрел на распростертого Рагнора и пнул его в ребра. Рагнор вскрикнул от боли, потом злобно завопил:
– Я убью тебя, Керек! Это все ты виноват, ты! Ты похитил ее и смотри, что из этого вышло!
Керек повернулся к Утте, все еще стоящей рядом со своим мужем:
– Мне жаль, что он это сделал. Иногда он бывает неуправляемым. Ты не убьешь его, Хокон?
Рорик молча посмотрел на Хокона. Утта обняла мужа за шею:
– Не трогай его, Хокон, пусть живет. Чесса права. Тот, кто убьет принца, будет объявлен вне закона, а я не хочу, чтобы отцу моих детей пришлось бежать, чтобы сохранить жизнь.
– Детей? – изумленно повторил Хокон.
– Да, детей, – сказала она с улыбкой. – Первый из них должен родиться примерно через семь месяцев.
Меррик крикнул Чессе:
– У тебя еще не начались месячные?
Принц Рагнор, Керек и Торрик будут отправлены в Йорк после того, как Чесса уедет в Руан, чтобы сочетаться браком с Вильгельмом. Приняв это решение, мужчины сообщили о нем женщинам.
– Понятно, – сказала Мирана, когда Рорик закончил говорить, – стало быть, вы, могучие и мудрые мужчины, уже все продумали, да? Представляю, как вы сидели, накачиваясь пивом и всесторонне взвешивая это сложное решение. О, как же я счастлива, что вы любезно соизволили известить нас о своем великом замысле! О, как же вы, бедные, должно быть, устали после таких тяжких мыслительных усилий! Может быть, тебе принести еще пива, мой повелитель? Может быть, у моего повелителя устали ноги? Я могла бы встать на четвереньки, чтобы мой повелитель мог дать отдых своим ногам, поставив их мне на спину.
Рорик опешил:
– Что это ты так разошлась, Мирана? Послушай, кому-то ведь надо было принять решение. Вы, женщины… – тут он осекся, увидев, что за спиной Мираны стоят Ларен и Чесса, а за ними – Энтти, Амма, Эрна, старая Альна
– Меррик, поговори с Ларен, а то она чего доброго сочинит историю о том, что здесь происходит, и изобразит всех нас, мужчин, гнусными злодеями, чем-то вроде дьявола, которого боятся христиане. Образумь ее. А ты, Клив, дождись, когда у Чессы начнутся месячные, и отвези ее к жениху. Не ее дело решать. Ее отец уже все решил и дал слово.
– Ларен, – произнес Меррик, стараясь говорить как можно тише (в итоге получилось нечто, лишь немногим отличался от его обычного мощного рыка), – неужели ты и впрямь готова это сделать? Нет, дорогая, я убежден, что ты не станешь насмехаться над своим мужем, как Мирана насмехается над Рориком. Ты не сделаешь из этого незначительного происшествия песни скальда, не так ли?
– Христианский дьявол слишком хорош для тебя, Меррик, – холодно ответила его жена. Старая Альна хихикнула.
– Думаю, нам надо отказаться стряпать для них, – сказала Ларен. – Никакой каши, которую так хорошо готовит Утта. Никакого пива. Никакого мяса дикого вепря, поджаренного на углях. Что ты на это скажешь, Амла?
Амла, крупная, сильная женщина, ухмыльнулась, глядя на Скуллу, своего великана-мужа:
– Что скажешь, муженек. Хочешь, чтобы твой толстый живот усох? Это будет наказанием за твою глупость.
Клив перебил ее, вновь прибегнув к спокойному, ровному тону, которым он вел дипломатические переговоры:
– Мы отошли слишком далеко от темы нашего разговора. Женщины, я собираюсь задать вам всего один вопрос. Выберите ту из вас, которая на него ответит.
– Что это за вопрос? – спросила Утта.
– Вопрос такой: за кого должна выйти замуж принцесса Чесса?
Женщины отошли в сторону, сбились в тесный кружок и заговорили все разом. Потом Мирана подняла руку.
– Давайте выйдем из дома, – сказала она. – Я , не хочу, чтобы нас слышали мужчины. Уверена, что, обсуждая этот вопрос, они спорили и оскорбляли друг друга и орали во все горло, но они наверняка станут все отрицать, и мы почувствуем себя дурами, когда и сами начнем делать то же самое.
Когда все женщины покинули дом, Рорик хлопнул Клива по спине.
– Ты это хорошо придумал, – сказал он.
– Да, – согласился Меррик, довольно ухмыляясь, – хорошо. Они придут к тому же выводу, что и мы. Потому что иного решения просто не существует.
– Они женщины, – заметил на это Клив. – А женщины непохожи на мужчин. Они думают по-другому, иначе, чем мы.
Он покачал головой, сел на лавку, положил руки на колени, и, опустив голову, молча уставился в землю.
Остальные мужчины вели себя как ни в чем не бывало; пили пиво, точили топоры, обменивались шутками, играли с детьми, чесали за ушами всеобщего любимца Керзога. Три раненых воина Рагнора молча лежали в углу, всей душой желая, чтобы их господина убила молния, пока этот дурак не навлек на них новую беду.