Хозяин Стаи
Шрифт:
Ледь больше ни о чем не спрашивает ее. Пора начать обряд.
Кончик кинжала прикасается к коже на плече Занилы, легко протыкает ее. Она ждет этой боли, и только это помогает ей не вздрогнуть. Она слегка поворачивает голову и скашивает глаза, чтобы видеть, как Ледь ведет кинжалом вниз по ее руке, разрезая кожу, выпуская алые капли крови. Царапина получается ровной и не слишком глубокой, и все равно это больно! В пылу сражения, когда враг достает тебя своим клинком, куда более глубокие раны болят меньше просто потому, что не до них. А вот так лежать и ждать, невольно прислушиваясь к собственным ощущениям и чувствуя каждый новый эцб царапины, - не слишком-то
Когда длина царапины достигает почти двух тефахов, Ледь останавливается, откладывает нож и приподнимает миску, в которую до этого нацедил собственной крови. Он подносит ее вплотную к коже Занилы, наклоняет и осторожно, каплю за каплей, дает темно-алой жидкости вытечь на ее разрезанную кожу. Он ведет миской над царапиной, заливая свежую рану собственной кровью, позволяя ей смешаться с кровью Занилы.
Она чувствует каждую каплю, упавшую на ее руку, растекающуюся по коже, проникающую в разрез. Вдруг, когда Ледь уже почти доходит до конца царапины, там, куда упали самые первые капли, вспыхивает огонь. Не настоящий, но Заниле кажется, что ее плоть вновь, как несколько лет назад, соприкоснулась с раскаленным железом! Резкая боль, пронизывающая ее плечо от разрезанной кожи через мышцы, в кость, а потом вниз по руке - вдоль проведенной ножом и залитой кровью оборотня царапины! Словно в руку воткнули раскаленный прут и теперь, вместо того, чтобы просто выдернуть, еще и поворачивают его в ране!
Занила тихо вскрикнула сквозь сжатые зубы и дернулась, невольно пытаясь отстраниться. Ледь тут же отставил миску и крепко обеими руками прижал ее локти к алтарю, наклонившись над ней:
– Только не хватайся за рану! Сейчас пройдет.
– Предупреждать же надо!
– выдавила Занила, чувствуя, как боль в руке понемногу стихает. Теперь казалось, что там не огонь пылает, а насыпана горсть углей, постепенно остывающих. Но, Темные Боги, как же медленно!
– Я предупреждал.
Занила хмыкнула: он действительно предупреждал. О да, теперь она понимает, почему долго этого никто не выдерживает! Интересно, сколько сумеет продержаться она?
– Я не буду дергаться. Можешь отпустить, - проговорила она. В первый момент ей было все равно, но теперь, когда боль почти прошла, она заметила, что Ледь прижимает ее руки к алтарю, старательно не прикасаясь к ее груди. Она успела заметить, что оборотни гораздо спокойнее большинства людей относятся к своему и чужому обнаженному телу. Но то ли прикасаться не все равно, что смотреть, то ли Ледь слишком хорошо выучил ее отношение к прикосновениям?.. Он внимательно заглянул в ее глаза, словно она зачем-то могла его обманывать, и только после этого убрал руки.
Он отошел от алтаря, но тут же вернулся, поставив на пол рядом с ним уже знакомую Заниле большую фарфоровую миску с водой, в которой плавал кусок чистой мягкой ткани. Он наклонился, вылавливая ее, отжал и осторожно провел по плечу Занилы. Та невольно напряглась, ожидая новой боли, но ее не последовало.
– Посмотри!
– произнес Ледь. Занила в очередной раз скосила глаза, выворачивая шею. Влажная тряпка убрала остатки крови, и под ней кожа была абсолютно ровной, безо всякого следа царапины! Занила подумала, что самостоятельно залечить рану с такой скоростью у нее бы не получилось, даже если бы она спускалась на уровень зрения своего кружева, а ведь она этого не делала! Ледь позволил тряпке вновь упасть в миску с водой, предварительно протерев ей лезвие кинжала.
– Каждый новый разрез придется делать чуть глубже, - проговорил Ледь. Занила грязно выругалась, помянув Темных Богов. Изящная темная бровь Ледя приподнялась.
– Ты уверена, что я могу продолжать?
– Да!
Безупречно острый кончик кинжала вновь впился в кожу Занилы и скользнул вниз, на этот раз Ледь проводил разрез от локтя до запястья. Она хмыкнула, подумав, что этой боли теперь вовсе не замечает! Кинжал в руке Ледя заменила миска, и тяжелые темные капли вновь срываются с ее края. На этот раз боль пришла мгновенно, словно ее руку заливали расплавленным металлом! Занила впилась пальцами в гладкую деревянную поверхность алтаря и закусила мгновенно побелевшие губы. Она чувствовала каждую новую каплю, казалось жидким огнем прожигавшую ее плоть насквозь!
Ледь отставил миску. Он не решался заглянуть в ее потемневшие от боли глаза. Он был рожден оборотнем и никогда не испытывал на себе этого ритуала и никогда еще не проводил его сам. Только видел, как это делает его отец или другие высшие оборотни из махейнской стаи. Можно было и теперь попросить помощи Родослава. Отец бы не отказался провести инициацию, но Ледь не захотел ждать. Что-то подсказывало ему, что она не согласилась бы ни на кого другого, да и он сам этого не хотел. Тогда он просто не знал, каково это причинять такую боль своими руками! Он даже не мог смотреть ей в глаза! Его взгляд зацепился за ее пальцы, судорожно впивающиеся в гладкую поверхность алтаря... Слишком твердую, чтобы за нее можно было схватиться, отвлекаясь от боли! Больше всего ему хотелось поскорее схватить тряпку и стереть кровь, избавляя ее от боли. Нельзя! Нельзя прерывать обряд... Он закусил губу, так же, как и она... Темные Боги, да она же сейчас ее до крови прокусит!
Не думая больше ни о чем, Ледь потянулся и накрыл ее руку своей, переплетя свои и ее пальцы, заставляя распрямить их, прижимая ее ладонь к алтарю. Длинные серебристо-светлые ресницы дрогнули, и девушка подняла на него взгляд. В глазах цвета незамерзшей зимней воды под слоем густой, словно липкой, боли недоумение:
– Я не буду дергаться. Не бойся!
– Ты говори, когда боль уходит, - произнес Ледь, отпуская ее руку и влажной тряпкой стирая с ее кожи остатки крови. Следа от разреза не было, значит все идет, как следует.
Значит, нужно продолжать! На какой-то момент он завидует Заниле: все, что ей нужно делать, это терпеть боль, а ему предстоит как-то заставить себя вновь взять руки кинжал! А еще глаза, которыми она по-прежнему смотрит ему в лицо... Он не выдерживает и спрашивает:
– Что?..
– Я просто думаю, в каком месте те продолжишь меня резать?!
Она еще может шутить!..
Ледь слегка накланяется над ней, и кинжал проводит ровный разрез по другому плечу Занилы, на этот раз более глубокий - чуть задевая мышцы под кожей.
– Существует определенная схема, которой традиционно принято придерживаться, - начинает объяснять Ледь: ему кажется, что, может быть, его рассказ поможет ей отвлечься.
– Но некоторые старые оборотни, считают, что это не имеет никакого значения. Важно лишь количество разрезов и их глубина, - он откладывает кинжал и берет миску, не позволяя себе остановиться.
– Мой отец, например, так думает.
– Не говори о нем!
– сквозь стиснутые зубы шипит Занила.
– Темные Боги, хоть сейчас не говори о нем!