Хозяин Стаи
Шрифт:
Ее молчание...
"Она не ответит!"
Ее кожа под пальцами, такая теплая и влажная. Розовая полоса свежего рубца через все плечо. Можно провести вдоль него. Только как, если нельзя прикасаться?! Лучше бы он вовсе ничего не говорил! Тогда не пришлось бы ощущать, как в напряжении каменеют мышцы на ее спине...
Он вздрогнул, когда она произнесла:
– Я уже осознала.
Часть II.
Глава 1. Паутина крови
Окраина Годрума, побережье залива Скоба. Лето 1278 года от Сотворения мира. Время - ближе к вечеру.
Длинный тонкий разрез. Она смотрит, как кончик безупречно острого кинжала оставляет ровную алую полосу на внутренней стороне левой руки Ледя, от запястья до самого локтевого сгиба. Ледь держит кинжал другой рукой и ведет его так ровно и спокойно, словно совершенно не ощущает боли.
Час назад он пришел в отведенную ей комнату в гвардейских казармах и сказал, чтобы она шла за ним. Ему не нужно было объяснять зачем. Она знала. Точно так же, как и он этим утром сразу же понял ее. И не удивился. Словно Ледь всегда был уверен, что рано или поздно она станет одной из них! И все ее предыдущие отказы ничего не значили для него, были лишь вопросом времени.
Родослав тоже так считал. "Я верил тогда, продолжаю верить и сейчас..." Он не ошибся. Вообще победа в этой битве целиком осталась за ним. Но у нее еще будет шанс. Победить? Нет, сегодня утром не сразу, но ей все же удалось понять, почему она проиграла. Потому что слишком хотела победить Хозяина! Она привыкла побеждать и просто забыла, что ее цель совсем другая, гораздо более простая - убить Хозяина. Любыми средствами. Любой ценой! Даже ценой собственной жизни. Даже такой, какую она сейчас собралась заплатить, потому что сейчас она отдает гораздо больше чем жизнь.
Ей не нужно было просить Ледя - он был согласен с самого начала. И ей почти не пришлось ждать - только до вечера.
Сегодня утром, через пару часов после рассвета, когда оставленные в поместье гвардейцы только закончили проверять территорию, а вернувшиеся слуги кое-как прибрали дом, из Годрума вернулся Зуру. Он принес новости: захват бывшего имущества пиратского адмирала Тайко-Сида шел вполне успешно. И передал приказ Хозяина: все гвардейцы должны отправиться в город вместе с ним. В поместье, когда ему больше никто не угрожает, хватит и личной гвардии его сына, прибывшей с ним из Махейна, а в Годруме каждый верный боярину человек на счету. Вместе с гвардейцами Зуру забирал и большую часть слуг. Родослав собирался жить в бывшем доме адмирала, его нужно было приводить в порядок. Судя по лицам слуг, слушающих это распоряжение, они думали о том, сколько еще трупов им предстоит убрать сегодня?
Ледь подошел к Зуру и что-то тихо принялся объяснять ему. Старый оборотень внимательно выслушал слова хозяйского сына, посмотрел на нее, а потом кивнул. Его новое распоряжение звучало так: в Годрум идут все боярские гвардейцы кроме нее.
И сейчас, ближе к вечеру, дом снова казался вымершим. Слишком мало слуг, да и тем, судя по словам Ледя, он приказал их не беспокоить. Он привел ее в комнату, расположенную где-то в восточном крыле. Точнее она сказать не могла - она просто запуталась, пока они петляли по бесконечным коридорам. Комната была без окон и почти без мебели, только пол в несколько слоев устлан циновками, скрадывающими звуки шагов, а в самом центре большой овальный то ли стол, то ли... Если бы в Годруме, как, впрочем, и повсеместно на материке, культы Светлых и Темных Богов не находились в глубоком упадке, она бы подумала, что это алтарь. Ей он не понравился. Еще меньше ей понравилось, когда Ледь сказал, что ей следует раздеться и лечь на отполированную до блеска деревянную поверхность.
Он говорил это, остановившись в нескольких аммах от нее, словно не решаясь к ней приблизиться. Он будто боялся, что она откажется, вновь схватится за свою норлу... Норлу она оставила в комнате, а что касается всего остального... Она уже сказала, что приняла решение, и что готова заплатить любую цену, сказала тоже!
Она сняла свое простое шелковое платье, в которое переоделась еще утром, без сожалений избавившись от испорченной формы, и послушно легла на алтарь. Подумала, что на полу, устланном циновками, и то было бы удобнее. Она спросила, позволено ли ей теперь знать, в чем заключается суть обряда?
Ледь собрал волосы в хвост, снял рубашку и сапоги, оставшись в темных холщовых брюках, вынул из ножен на поясе длинный тонкий кинжал и поднял с пола заранее приготовленную глубокую миску.
Оборотнем можно родиться. А можно стать, получив кровь одного из тех, кто был им рожден...
Острый кончик кинжала ведет ровную, стремительно набухающую алой кровью линию по внутренней стороне руки Ледя, от запястья до самого локтевого сгиба. Он держит кинжал в другой руке и делает разрез так спокойно, словно совсем не чувствует боли. Она смотрит на его руки, на его гладкую золотистую кожу, на его лицо, на котором застыло выражение крайней сосредоточенности. Ледь откладывает кинжал в сторону - на алтарь, на котором лежит она (в пустой комнате либо на него, либо на пол - больше некуда), и подставляет под стремительно бегущие крупные капли миску. Ждет, пока она не наполнится примерно на половину.
Нет, ей ничего не придется пить...
Ледь решает, что пока достаточно, и отставляет миску. Она видит, как словно повинуясь его воле, кровь перестает течь, а рана начинает затягиваться. Он перекладывает миску из правой руки в левую и делает шаг к ней, замершей на алтаре, а в правую снова берет кинжал.
Сила нового оборотня будет зависеть от того, сколько крови оборотня высшего он получит. А значит, от того, сколько времени будет длиться обряд инициации. В ее взгляде нет ничего, кроме внимания, сосредоточенности и готовности. Он все понимает, но качает головой: долго не выдерживает никто.
– Прости, что должен причинить тебе боль! Я остановлюсь, как только ты скажешь...
Он вплотную подошел к алтарю и смотрит в ее глаза. Кончик безупречно острого кинжала замер, на волос не касаясь ее руки.
– Но сначала ты должна назвать мне свое имя.
– Зан, - в недоумении отвечает она.
– Ты знаешь, - она бы пожала плечами, тем более что утренняя рана от клинка Родослава уже совсем зажила, только вот лежа это делать как-то не очень удобно.
– Нет, - он слегка морщится.
– Я знаю, это твое прозвище. Зан - Звон Стали. А мне нужно твое настоящее имя, то, которое тебе дали при рождении, то, с которым ты росла...
– Занила, - она заставила себя выдохнуть и тут же прикусила губу, словно произнесла что-то запретное. Она последние несколько лет не называла себя так: ни вслух, ни даже в мыслях. Она считала, что маленькая беспомощная девочка Занила должна остаться в прошлом. Та, что умеет драться и убивать, - Зан! Что же этот оборотень хочет выпустить наружу?