Хозяин женского общежития
Шрифт:
Я спросила об этом Кэндис, а она:
— Боже, новенькая, ты так меня бесишь!
— Спасибо, — ответила я и не придала этому большого значения. Королеву Кэнди бесят абсолютно все. Она так напряжена из-за постоянной занятости в сестринстве и учебы, что почти не ест и не спит. А ведь ей еще и Дрейка надо впечатлять. Фишка с четвертым размером не прокатила, и теперь она решила носить исключительно юбки.
Кэндис проходит мимо нас и внимательно оглядывает свежий маникюр. Всего нас четыре претендентки, а места два. Было шестнадцать, но остальных уже отсеяли. Ума не приложу, как мне удалось пройти на последний этап отбора.
Кэндис с умным видом проверяет маникюр. Всего восемь рук на одну комнату. То есть, четыре дополнительных влюбленных сердца на одного мужчину. Мы — конкурентки. Опасные сучки, которые должны дрожать в страхе перед королевой Омега Сигма Тау. Поэтому Кэнди такая строгая, и мы все ее бесим.
— Переделай, это криво и цвет не трендовый. Ты из какого века? — говорит она Рине, склонившей голову так низко, что за черной челкой скрылось лицо. Она — единственная, кому позволяется челка. И то только потому, что она азиатка. Черные прямые волосы и челка у них всегда в тренде. А вот мне за мою все время достается.
Рина убегает в подвал, туда, где расставлены солдатские двухъярусные койки претенденток, переделывать маникюр. Глаза у нее на мокром месте. Эти тайки такие нежные. Ну, или наша тайка нежная. Не хочу показаться расисткой, но такой неженки в наших рядах больше нет.
Кэнди проходит мимо Милли, окидывает ее взглядом, останавливается на ее крутых бедрах явно не шестого размера, поджимает губы и идет дальше.
— У нас это считается крутым, сестренка, — говорит ей Милли вслед. — Чем больше прицеп, тем счастливее мужик.
— Ты тоже меня бесишь, — под нос бурчит себе Кэнди, но больше ничего ей не говорит. Да, маникюр у нее идеальный.
Следующая на очереди Хлои, ей достается за тощую задницу. Дело в том, что при узеньких бедрах второго размера, у нее почти не выделяется талия, а вот грудь огромная и плечи широкие. Ей нужна юбка-колокольчик, чтобы хоть как-то уравновесить пропорции. Но она тоже не стесняется и облепила себя эластичной розовой тканью. С зачесанными назад волосами она выглядит просто мега сексуально. Должно быть, именно это и бесит Кэндис.
— Переодень юбку, ты выглядишь, как мужик, — фырчит на нее Кэнди и останавливается возле меня. Сморщивает нос, будто ей фекалиями в лицо ткнули и изрекает вердикт:
— Фу, убери с лица эту дрянь.
Да-да, это она про мою непослушную волнистую челку.
Кэнди опускает взгляд на мои ногти и поджимает губы.
— Френч с синим платьем. Ну, нормально. Хотя могла бы и постараться.
Прием проходит в здании Омега Сигма Тау. Кэндис заранее распечатала билеты, разнесла их по самым приличным братствам и теперь поставила меня с дыроколом в руках на вход. Мы сегодня не веселимся. Наше дело — всех обслужить. Как только гости по списку соберутся, я отправлюсь в бар разносить напитки. Алкоголь по правилам университета запрещен, так что мне придется наливать избранным из-под полы. Я заведую контрабандой.
— Попадешься — вылетишь! — рявкнула на меня Кэндис и руками вытолкала на улицу. И вот я стою с дыроколом в руках и маюсь от скуки. Богатые студенты не приезжают вовремя. Они забегают на пару минут в разгар вечеринки. И если им нравится, остаются.
На мне синее платье на тонких бретельках, светло-розовые босоножки на высоченной шпильке и цветочек в волосах. Я прикидываюсь высокой милашкой,
Гости начинают собираться только спустя полчаса после начала вечеринки. Я шлепаю их билеты дыроколом и говорю, что с ним они могут прийти, уйти и снова прийти сколько их душе будет угодно. Акция действует до полуночи. Девочки внутри изо всех сил развлекают редких гостей. Главное, заставить их досидеть до прихода Дрейка. Без него вечер не начнется. Без него все затухнет еще до того, как мы, Золушки, превратимся в пьяных разнузданных выдр. И ушлым парням не удастся растащить нас по углам.
Мне скучно до умопомрачения. Я слежу через окно за тем, как Кэндис пытается всех подбить на игру в шарады, чтобы хоть как-то раззадорить гостей. А я гадаю, полезет ли кто-то из наших сестер на стол танцевать стриптиз. Срываю с клумбы цветочек и принимаюсь отрывать по лепестку, поочередно приговаривая:
— Будет стриптиз, не будет стриптиз, будет стрип…
За спиной кто-то прокашливается. Я оборачиваюсь и так и замираю с открытым ртом, а потом он сам собой растягивается в идиотской улыбке.
— Добрый вечер, мой госпо… ой, — выдыхаю я. — Ваш билет, пожалуйста.
Бог хмыкает, оглядывает меня с головы до пят и говорит:
— А платье-то в бедрах маловато.
— Это не платье маленькое, — говорю я. — Это жопа большая.
И вдруг его лицо озаряет такое выражение, какого в жизни у него никто не видел. Харви Эйден Дрейк смеется глазами, озорные огни пляшут и разжигают у меня внутри пожар. Я краснею, но извиняться не собираюсь. Это моя жопа, я с ней родилась и гордо пронесу через всю жизнь.
— Настоящая? — спрашивает он. — Можно потрогать?
«Да» — проносится в голове постыдная мысль. Ему все можно трогать, будто он сам этого не знает! Но правила приличия никто не отменял. Я говорю:
— Нельзя, — хочу добавить в голос строгости, но выходит не очень-то хорошо. Он чует мою слабость, будто волк.
— Это не вопрос, — говорит он и резко подается вперед. Хватает меня за прицеп и на миг прижимает к себе. Я чувствую, как его ладонь сжимается на моей ягодице, и между ног моментально увлажняется, а низ живота обдает жаром. Я краснею с головы до ног и тихо шепчу:
— О, боже мой…
Интересно, как он расценил мою молитву? Типа, «боже, как мне страшно» или «о, господи, давай еще!». Грешу и каюсь: это был второй вариант.
— Настоящая, — удовлетворенно выдает Харви Дрейк, отпускает меня, забирает продырявленный билет и скрывается в доме Омега Сигма Тау.
Варвар! Я провожаю его взглядом и, потирая коленом о колено, с трудом справляюсь с болезненным возбуждением. Боже, какой самец. Хочу еще его крепких рук. И все девушки дома Омега Сигма Тау прямо сейчас хотят того же. И как он это делает?