Хозяин жизни
Шрифт:
— Чтоб ты сдохла, Маш, — идет он куда-то через дорогу.
— Артур! — от страха кричу я, когда он застывает на середине трассы и его чуть не сбивает несущийся на встречу автомобиль.
Первое желание подбежать и узнать, все ли с ним в порядке, ведь бампер затормозившей машины почти коснулся его тела. Но Артур идет дальше, пошатываясь, садится в свой автомобиль и медленно отъезжает.
Глава 34
Неделю спустя
— Девочки, еще раз напоминаю, что в пятницу мы всей гурьбой
Так уж вышло, что нас здесь сейчас только четверо, четверо молодых учителей. Именно поэтому моя подруга позволяет себе такие вольности. Как только в учительскую заходит завуч старше пятидесяти, она тут же слазит и делает серьёзный, напряженный вид. Раньше бы я рассмеялась, сегодня же никак не реагирую. Мне до сих пор плохо от того разговора, что произошел у нас с Артуром. Можно сказать, что я впала в депрессию. С рассудительным и надежным Артуром я хотела связать свою жизнь, теперь я одна. Рука тянется позвонить и узнать, как он, но я понимаю, что это сделает ему только хуже. Поэтому я сдерживаюсь и терплю.
Мама уехала с подругой в санаторий, и какое-то время я буду жить в одиночестве. Жаль, мама меня отвлекала. Но путевку она оплатила давно, и я буквально выставила ее из дома, не разрешив терять такие деньги.
Я подхожу к кофеварке, жму кнопку, и комнату наполняет терпкий аромат кофе. Наливаю себе чёрный, без сахара и сливок. Пью кофе из чашки, подаренной Артуром. Чашка есть, а Артура больше нет. Странное ощущение.
— Маш? — окликает меня Катя.
Вздрагиваю. Нервы совсем расшатались в последнее время.
— А? — беру себя в руки и отвечаю равнодушным тоном, без интересь оглядываюсь на подругу, продолжая мешать кофе маленькой мельхиоровой ложечкой.
— А ты в клуб одна придешь или с Артуром?
Я ничего ей не рассказала. Потому что не хочу видеть ее глаза полные сочувствия и осуждения одновременно. Да, я поставила свой спокойный брак с нормальным парнем на одни весы с одноразовым трахом. Я очень умная. Я знаю и без подруги.
— А как надо? — отвечаю резковато.
— Ну вы же всегда вместе ходите, вот я и подумала.
— А остальные, как придут?
— Маш, ты же знаешь, что Вера и Лера одинокие.
— Ну, — отпиваю глоток и смотрю на нее исподлобья, — так зачем мне приходить с Артуром? — бесцветно пожимаю плечами.
Катя никак не реагирует, просто смотрит.
— Какая-то ты странная, Маш.
— Нормальная, — еще глоток.
— Нет, с тобой что-то не так, будто в воду опущенная. С мамой что-то?
— Если бы меня опустили в воду, Кать, я была бы мокрой, а я, — показываю на себя, — как видишь, абсолютно сухая.
Выпив кофе, мы движемся по коридору в сторону своих классов.
— Лучше скажи, что тебе подарить на день рождения? — без особых эмоций спрашиваю я.
Катя щурится.
— И, все-таки, ты какая-то странная, будто мешком пристукнутая.
— Ну, пристукнутая, так пристукнутая.
— Там ещё концерт будет группы, забыла название.
— Интересно, — отвечаю монотонно и безучастно.
— Оно и видно, как тебе интересно, — обижается подруга, а затем, видимо, желая вернуть наши веселые отношения, роется в сумке, — о, кстати, — достает она мобильный телефон. — Смотри, что я вчера нарыла. Блин, надеюсь, сториз еще не исчезли.
Хмурюсь, безошибочно узнавая рыжую девушку на фотографиях. Внутри все холодеет, становится страшно увидеть счастливого Дусманиса рядом с ней.
— Зачем тебе инстаграм Азалии?
— Я подписываюсь на всех знакомых, интересно же, — зевает Катя.
Она тычет в красный кружок вокруг центральной фотографии Азалии, и на экране начинают появляться сменяющие друг друга фрагменты выступлений, репосты, забавные видео и даже пение у зеркала с расческой вместо микрофона. Хорошо, что хоть кто-то радуется жизни.
На последнем кусочке Азалия обводит камерой помещение, напоминающее холл отеля, и я замечаю Дусманиса, сидящего в кресле и привычно лазающего в телефоне. Сердце останавливается, и все мечты рушатся в миг. У него дорогой аппарат с огромным экраном, он часто отвечает на письма и шлет сообщения. Ему так удобнее. Продолжает работать, где бы не находился, об это мне рассказывал Артур.
Увидев знакомые черты лица, я замираю. Весь воздух разом выходит из лёгких. Хватит врать самой себе, в глубине души я надеялась, что он каким-то образом освободится от нее и придет ко мне. Глупость, но как бы я не старалась отрицать очевидное, в тайне я ждала, что, узнав о нас с Артуром, он что-то сделает.
Хотя, возможно, он и не знает о нас. Он полгода не видел невесту сына, вряд ли Артур побежал к нему жаловаться. И будь я на месте Дусманиса, я бы тоже не стала предпринимать какие-то шаги в мою сторону. Я попала в ловушку. Не могу сказать сыну об отце, не могу себе позволить ничего, что сблизит нас. В его случае лучше всего отвлечься, забыть. В конце концов, он просто переспал со мной, получив свой кусок пирога, отобранный у него четыре года назад. Может ему вообще не понравилось. И самое правильное для него — оставить нас, чтобы не отравлять жизнь собственному сыну. Я осталась одна. Совершенно одна. У разбитого корыта. Так мне и надо. Артура больше нет и в маминой квартире тоже никого нет.
Голос Катьки звучит, будто где-то очень далеко. Я не понимаю, о чем она спрашивает. Дусманис счастлив, определённо очень счастлив. Сегодня он будет заниматься с ней любовью. Гладить ее и целовать, массировать ей ноги, а я же буду бездумно щелкать кнопки телевизора. Ненавижу инстаграм.
Несколько дней спустя, я приезжаю в клуб, где запланирована Катина вечеринка. Дома я наспех натягиваю платье, туфли, кое-как привожу себя в порядок, не предавая особого значения сборам. И теперь сижу среди одиноких баб. Прям клуб проклятых училок. И пока Катя громко обсуждает посетителей, я незаметно достаю телефон и тычу в иконки соцсетей.