Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры
Шрифт:
После длительных реорганизаций система высшей власти приобрела в последние предвоенные полтора месяца достаточно четкую структуру. Практически все ключевые советские руководители, являясь членами Политбюро, были одновременно введены в состав высшей правительственной инстанции — Бюро СНК СССР. Заседания Бюро СНК (как правило, под председательством и при активном участии Сталина) происходили на регулярной основе не реже одного раза в неделю. При этом в большинстве случаев заседания Бюро СНК переходили в заседания Политбюро, поскольку в оба этих органа входили в основном одни и те же люди. Принимаемые решения чисто технически, в зависимости от содержания, оформлялись в виде решений Политбюро или постановлений СНК. Подготовка проектов постановлений осуществлялась в аппаратах ЦК ВКП(б) и СНК СССР, функции которых были достаточно четко разграничены. ЦК занимался преимущественно кадровыми и идеологическими вопросами, а правительственный аппарат — хозяйственными. Курировали эту работу два сталинских выдвиженца. Деятельностью аппарата ЦК партии в значительной мере руководил Г. М. Маленков (А. А. Жданов, формально назначенный заместителем Сталина по партии, был ограничен в своих возможностях, поскольку оставался руководителем Ленинграда). Первым заместителем председателя СНК (сначала Молотова, а затем Сталина) был назначен Н. А. Вознесенский. В результате такого разделения функций позиции представителей старой сталинской гвардии были ослаблены.
Несмотря на многообразие и многочисленность принимаемых решений, в конечном счете обе высшие партийно-государственные инстанции — Политбюро и Бюро СНК выступали как совещательные комиссии при Сталине. Такое положение было результатом целенаправленной политики самого Сталина, который накануне войны практически единолично решал не только важнейшие военно-стратегические и международные проблемы, но также старался контролировать широкий круг вопросов оперативного управления.
Сталинская модель сверхцентрализации высшей власти продемонстрировала свои роковые слабости уже в первые дни войны. Следствием катастрофических военных поражений, вызванных в значительной мере преступными стратегическими просчетами Сталина, была некоторая реорганизация высших органов власти. Наиболее заметным ее результатом было возвращение на первые позиции в управленческой структуре старых членов Политбюро, прежде всего Молотова. 30 июня 1941 г. был создан верховный орган руководства страной в условиях войны — Государственный комитет обороны, в который вошли И. В. Сталин (председатель), В. М. Молотов (заместитель председателя), К. Е. Ворошилов, Г. М. Маленков и Л. П. Берия. Полгода спустя, в феврале 1942 г., в состав ГКО были введены А. И. Микоян, Н. А. Вознесенский и Л. М. Каганович [1153] . Таким образом, в ГКО вошли большинство членов Политбюро и руководителей СНК. В результате, во многих случаях ГКО, Политбюро и Бюро СНК действовали как единое целое. Как свидетельствовали очевидцы событий, они не всегда могли определить, в работе какого органа принимали участие. В зависимости от характера вопроса, решение оформлялось от имени ГКО, Политбюро или Совнаркома [1154] .
1153
Горьков Ю. А. Государственный Комитет Обороны постановляет (1941–1945): Цифры. Документы. М., 2002. С. 30–31.
1154
Печенкин А. А. Государственный Комитет Обороны в 1941 году // Отечественная история. 1994. № 4–5. С. 130; Там же. 2003. № 3. С. 70 (интервью Г. А. Куманева с бывшим начальником Главного управления связи Красной армии И. Т. Пересыпки-ным); Микоян А. И. Так было. Размышления о минувшем. М., 1999. С. 463–464.
Централизация военного времени парадоксальным образом совмещалась с некоторым расширением оперативной самостоятельности управленцев всех уровней. Главной оценкой их деятельности было достижение определенных конечных результатов. На нарушения инструкций и мелочных предписаний во многих случаях закрывали глаза. Эта тенденция была характерна и для высших эшелонов власти. Соратники Сталина, выполняя важнейшие функции в экстремальных условиях, объективно получали большую административную самостоятельность. В определенной мере можно говорить о возрождении в годы войны элементов того «коллективного руководства», которое существовало в Политбюро в начале 1930-х годов. Как свидетельствовал Микоян, «во время войны у нас была определенная сплоченность руководства […] Сталин, поняв, что в тяжелое время нужна была полнокровная работа, создал обстановку доверия, и каждый из нас, членов Политбюро, нес огромную нагрузку» [1155] . Это, конечно, не означало, что во время войны произошла замена сталинской диктатуры системой олигархического правления Политбюро. Сталин по-прежнему твердо держал в своих руках основные рычаги власти. Периодически он напоминал соратникам о шаткости их положения.
1155
Микоян А. И. Так было. С. 465.
1 апреля 1942 г. Политбюро приняло постановление «О работе тов. Ворошилова», в котором этот сталинский соратник, первоначально вошедший в состав ГКО, подвергался резкой критике. В постановлении подробно перечислялись все ошибки Ворошилова: неподготовленность к войне с Финляндией в период его руководства Наркоматом обороны, неудачные действия на фронтах войны с Германией. В постановлении сообщалось, что Ворошилов отказался принять на себя командованием Волховским фронтом, «сославшись на то, что Волховский фронт является трудным фронтом, и он не хочет проваливаться на этом деле». В связи с этим Политбюро признало, что «т. Ворошилов не оправдал себя на порученной ему работе на фронте» и постановило направить его «на тыловую военную работу» [1156] . Постановление рассылалось всем членам ЦК и КПК партии, т. е. получило демонстративно широкую огласку среди номенклатурных работников. В ноябре 1944 г. Ворошилов был выведен из ГКО [1157] . Еще одной жертвой сталинских атак был Микоян. В сентябре 1944 г. Сталин отклонил предложение Микояна о выделении семян для сева в освобожденных районах Украины. 17 сентября на соответствующей записке Микояна Сталин поставил резолюцию: «Молотову и Микояну. Голосую против. Микоян ведет себя антигосударственно, плетется в хвосте за обкомами и развращает их […] Нужно отобрать у Микояна шефство над Наркомзагом и передать его, например, Маленкову» [1158] . На следующий день, 18 сентября, было принято соответствующее постановление Политбюро [1159] .
1156
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1335. Л. 42–45.
1157
Горьков Ю. Государственный Комитет Обороиы. С. 31.
1158
Микоян А. И. Так было. С. 466.
1159
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1420. Л. 136.
Такие атаки против членов Политбюро имели разные последствия. Если Ворошилов фактически был удален из высшего руководства, то Микоян сохранил свои позиции в составе «пятерки» — узкой руководящей группы, сложившейся к завершению войны [1160] . Помимо.
Микояна и самого Сталина в эту группу входили Молотов, Маленков и Берия. Таким образом, руководящая группа включала в себя как старых соратников Сталина, так и выдвиженцев периода террора. «Ленинградцы» — Жданов и Вознесенский, игравшие существенную роль накануне войны, отошли на второй план.
1160
Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет Министров СССР. 1945–1953/Сост. О. В. Хлевнюк и др. М., 2002. С. 195–202.
Наиболее заметным было упрочение позиций Молотова. Вслед за назначением заместителем председателя ГКО 16 августа 1942 г. ему вернули отобранный накануне войны пост первого заместителя председателя СНК [1161] . В соответствии с новой должностью Молотов до конца войны руководил деятельностью СНК, возглавляя Комиссию Бюро СНК по текущим делам, а затем Бюро СНК [1162] . Эти функции и должности Молотов отобрал у Вознесенского. Одновременно Молотов сохранял важные позиции в ГКО и вошел в состав Оперативного бюро ГКО, созданного в декабре 1942 г. для руководства текущей работой основных промышленных наркоматов, работавших на нужды фронта [1163] . На завершающем этапе войны в ГКО Молотова несколько потеснил Берия. 15 мая 1944 г. он возглавил Оперативное Бюро ГКО, а Молотов был вообще выведен из этого органа, сосредоточившись на работе в СНК [1164] . Большое количество функций как в аппарате ЦК ВКП(б), так и в СНК и ГКО выполнял Маленков. Микоян в качестве члена руководящих групп Политбюро, СНК (Бюро СНК) и ГКО (Оперативного бюро ГКО) курировал значительную часть экономики.
1161
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1349. Л. 5.
1162
Там же. Д. 1350. Л. 40; Д. 1356. Л. 120–121; Д. 1406. Л. 27.
1163
Там же. Д. 1356. Л. 120–121.
1164
Там же. Д. 1406. Л. 27.
Однако долгосрочное укрепление позиций членов Политбюро не входило в расчеты Сталина. Сразу же после войны он провел своеобразную «демобилизацию» высшей власти, целью которой было возвращение к порядкам предвоенного периода [1165] . В конце 1945 г. Сталин спровоцировал острый конфликт с В. М. Молотовым, что стало предвестником многочисленных аналогичных конфликтов, сопровождавших соратников Сталина до самой его смерти. В течение нескольких месяцев на рубеже 1945–1946 гг. Сталин изменил персональный состав своего окружения, выдвинув на первые роли в руководстве партийным аппаратом А. А. Жданова и включив в руководящую группу Политбюро Н. А. Вознесенского. Члены «пятерки» военного периода были подвергнуты многочисленным атакам и лишены части должностей. Сложившийся в результате этих перестановок баланс сил в целом просуществовал до середины 1948 г., когда в результате тяжелой болезни и последовавшей затем смерти Жданова (а возможно, и каких-то иных причин, которые, впрочем, пока не установлены на основе документальных источников) Маленков возвратился к руководству аппаратом ЦК ВКП(б). Продолжением этой очередной перетряски высшей власти было «ленинградское дело» 1949 г., в результате которого были физически уничтожены член руководящей группы Политбюро Н. А. Вознесенский и секретарь ЦК ВКП(б) А. А. Кузнецов. Одновременно, вне зависимости с «ленинградским делом» очередным атакам подверглись представители старой гвардии — Молотов и Микоян.
1165
Последующая характеристика системы высшей власти и взаимоотношений Сталина н его соратников в послевоенные годы основана на следующих работах: Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет Министров СССР. 1945–1953; Gorlizki У., Khlevniuk О. Cold Peace: Stalin and the Soviet Ruling Circle, 1945–1953. New York, 2004; Пихоя P. Г. Советский Союз. История власти. 1945–1991. М., 1998; Данилов А. А., Пыжиков А. В. Рождение сверхдержавы. СССР в первые послевоенные годы. М., 2001.
Объективно эти акции против членов высшего руководства усиливали позиции Маленкова и Берии. В противовес им Сталин настойчиво выдвигал на ведущие роли в партийно-государственном руководстве Н. С. Хрущева и Н. А. Булганина. Единодушным является мнение историков о том, что в значительной мере против Берии была направлено так называемое «мингрельское дело». За полгода до своей смерти Сталин инициировал новую реорганизацию в высших эшелонах власти. Дряхлеющий диктатор стремился предотвратить любую, даже гипотетическую, угрозу совместных действий членов Политбюро против его власти. Так же, как в свое время тяжело больной Ленин, Сталин предпринял две акции. Во-первых, он существенно разбавил состав руководящих органов партии новыми выдвиженцами, проведя на XIX съезде решение о создании вместо Политбюро многочисленного Президиума ЦК КПСС. Во-вторых, так же, как Ленин в знаменитом «Письме к съезду», Сталин публично дискредитировал наиболее старых и заслуженных своих соратников — Молотова и Микояна. На первом пленуме нового ЦК в октябре 1952 г. Сталин выступил с речью, в которой подверг этих деятелей чрезвычайно резкой критике, а после этого явочным порядком отсек их от участия в работе высших руководящих структур.
Хотя Сталин до конца своей жизни контролировал основные рычаги власти, многие факты позволяют утверждать, что в недрах диктатуры формировались предпосылки для возрождения политической олигархии — «коллективного руководства». Соратники Сталина, утратив политическую самостоятельность, обладали определенной ведомственной автономностью при решении оперативных вопросов, входивших в сферу их ответственности. Причем эта тенденция усиливалась по мере того, как сам Сталин неизбежно сокращал свое участие в повседневном руководстве страной. Оборотной стороной «ведомственной автономности» было формирование клиентских сетей членов высшего руководства [1166] . О существовании таких сетей свидетельствуют кадровые перемещения после смерти Сталина, когда каждый из членов высшего руководства старался расставить на ключевые посты своих людей.
1166
В литературе существует мнение, что в сталинский период отношения «патрон-клиенты» играли особую роль и были даже сильнее, чем после Сталина. См.: Fairbanks, Jr. Ch. Н. Clientelism and the Roots of Post-Soviet Disorder // Suny R. G. (ed.) Transcaucasia, Nationalism, and Social Change. Ann Arbor, 1996. P. 347.
Как фактор ограничения диктатуры (и, соответственно, предпосылку олигархизации власти) можно рассматривать формирование квазиколлективных механизмов принятия решений в последние годы жизни Сталина. Во время длительных периодов отсутствия Сталина в Москве в 1950–1952 гг. регулярно заседала руководящая группа Политбюро — «семерка» (Молотов, Микоян, Каганович, Маленков, Берия, Булганин, Хрущев). Судя по формулировкам протоколов заседаний, эта группа действовала как коллективный орган, используя традиционные для 1920-х — начала 1930-х годов методы работы — обсуждение вопросов, создание комиссий для проработки той или иной проблемы и подготовки проектов решений [1167] . Во время присутствия в Москве Сталина такие формулировки из протоколов Политбюро почти исчезали. Хотя решения «семерки» (пока трудно установить все или только наиболее важные) посылались на утверждение Сталина или обсуждались с ним по телефону [1168] , возвращение к некоторым процедурам коллективного руководства было важным опытом, сыгравшим свою роль после смерти Сталина. Определенное значение для возрождения элементов «коллективного руководства» имели регулярные и частые заседания руководящих органов правительства. Бюро Президиума Совета министров, созданное в апреле 1950 г., персонально было практически таким же, как и руководящая группа Политбюро — Сталин, Булганин, Берия, Каганович, Маленков, Микоян, Молотов, Хрущев. Однако в отличие от заседаний руководящей группы Политбюро, которые в большинстве случаев проходили под руководством Сталина, Бюро Президиума Совета министров всегда работало без него [1169] . При этом именно на правительственные органы падала основная тяжесть оперативного руководства страной.
1167
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1598. Л. 60: Д.1604. Л.186; Д.1611. Л.140. и т. д.
1168
Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет Министров СССР. 1945–1953 гг. С. 113–114, 116.
1169
Хронику заседаний руководящих органов Совета министров см.: Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет Министров СССР. 1945–1953 гг. С. 438–564.