Хозяин
Шрифт:
– Вот так бы всегда, – потрепал он ее по щеке, разбавив майонез своей спермой.
Лина все еще не наелась и жадно смотрела на тару с остатками майонеза.
– Ешь, – засмеялся хозяин, увидев её голодные глаза. – Заслужила.
Она набросилась на банку и начала выгребать белое месиво руками. Потом перевернула над головой и постучала по донышку, чтобы ни капли не пропало даром. В другое время ее бы уже вывернуло от обилия жирной пищи, но после пяти дней на воде Лина просто обезумела и теперь пожирала обычный майонез, как пищу богов. Потом, конечно, ей было плохо, тошнило
Хозяин выиграл и на этот раз и снова явил Лине так желанную ей улыбку. Ее забавляло, как при этом шевелились его усы, а глаза превращались в узкие щелочки. В них блестело солнце, чей свет долгие годы не касался Лининого взора. Хозяин сильно изменился с первого дня их знакомства: возмужал, отрастил бороду, усы и знатную шевелюру. Но для Лины это его ничуть не портило и не старило. Хозяин продолжал быть аккуратен, следил за собой и не давал поводов уличить себя в пренебрежении внешностью. Перемену стиля он объяснял познанием высшей истины, которая гласила, что мужчина не должен бороться супротив своего естества, брея бороду каждый день, а обязан покориться Божьему Замыслу и дать волю растительности на лице. Он глубоко ударился в религию и даже устроил красный угол в Лининой каморке, чтобы она могла благодарить Создателя за своего Хозяина.
Лина была некрещеной, и это сильно расстраивало скоропостижно уверовавшего хозяина. Он долго ломал голову над тем, как исправить положение, но никак не мог найти верного решения. Хозяин понимал, что приглашать священника сюда – полный абсурд. Ведь тот раскроет его «маленькую» тайну, и все пойдет прахом. В конце концов он понял, что не может оставить Лину без Божьей Благодати, и договорился с попом из местной церквушки, что тот придет провести обряд крещения на дому. Невзирая на занятость, священнослужитель мигом согласился, стоило ему услышать о крупном пожертвовании, которое пообещал клиент, не забыв упомянуть, что батюшка сам сможет отнести денежку в храм.
– Но это должно остаться между нами, – сказал хозяин.
Батюшка возражать не стал. Не имев намерения доносить пожертвование до церкви, он мысленно огласил его конечным пунктом назначения собственный карман. После службы священнослужитель отправился на запланированное мероприятие и никому об этом не сказал. Он встретился с заказчиком недалеко от леса. Тот уверял, что так будет сподручнее, а иначе священник заплутает.
Хозяин привел гостя в дом и пригласил спуститься в подвал, сообщив, что именно там находится человек, которого нужно крестить. Батюшке это не понравилось, но обещанная мзда была слишком велика, чтобы ею пренебречь.
Подвал был завален коробками и прочим барахлом, которое нужно и не очень в хозяйстве.
– И где же он? – спросил священник.
– Дальше, – ответил хозяин.
Он принялся отодвигать крышку погреба, в котором обычно хранят картошку.
Поп помялся, но последовал дальше.
В погребе и правда лежала картошка, и ничего больше. Хозяин принялся ворочать грязные мешки, и вскоре освободил одну из стен невысокого погреба, в которую была вмонтирована маленькая дверца.
– Нам сюда, – он открыл ее и пропустил вперед с опаской озирающегося священнослужителя.
За дверью было еще темнее, чем в погребе, но вскоре хозяин нащупал выключатель, и помещение озарилось тусклым светом настенных светильников.
– Идите за мной.
Священник последовал дальше, стараясь не думать о самом страшном. Ему было не по себе, но он надеялся неплохо заработать, да и боялся оскорбить заказчика своими подозрениями.
После лестницы, ведущей вниз, начинался узкий коридор, расходившийся на несколько веток. Мужчины миновали развилку, свернув в крайний правый поворот, и подошли к металлической двери, у которой висел небольшой экран. Владелец сего странного помещения включил экранчик, и на нем появилось изображение комнаты. Там на кровати сидела женщина. Хозяин достал ключи и открыл три замка, запиравших тяжелую дверь.
Женщина была молчалива и с упоением выполняла все, что ей говорили священник и хозяин. Пока проводился обряд, поп успокоился, увидев, что его действительно пригласили для того, о чем было заявлено. Мало ли кто где живет. Вот эта раба божия, например, в темнице. Всяко бывает. Может, ей так нравится. Гляньте, она вовсе не сопротивляется и даже кажется довольной и счастливой, несмотря на пару синяков.
Приняв крещение и имя Ангелина, раба божия тихо попрощалась с батюшкой, которого хозяин тут же стал выпроваживать.
– Долго, небось, строили эти катакомбы? – небрежно бросил гость.
– Порядком… – ответил хозяин, и, заперев дверь, будничным тоном спросил: – Готов ли ты умереть за веру?
Священник уже следовал по коридору на выход и крайне мало интересовался глубиной заданного вопроса. Даже не оборачиваясь, он заученно ответил:
– Это есть долг каждого православного христианина быть готовым страдать и умереть за имя Христа и веру святую.
– Готов ли к этому ты? – настаивал на конкретике хозяин.
Почуяв неладное, священник наконец повернулся к собеседнику.
– Почему тебя так интересует этот вопрос?
– На все Воля Божья. И если так случилось, что ты оказался здесь, то и на это Его Воля. Верно?
– Нет, – стал вразумлять его священнослужитель, поняв намерения заказчика таинственного таинства крещения, – нас искушает дьявол, представляя свое мракобесие спасением и Словом Божьим. Ты должен слушать истинный Глас Бога.
– Значит, ты оспариваешь Его всемогущество? Значит, ты утверждаешь, что не Он тебя сюда привел?
– Возможно, Он привел меня, чтобы я открыл твои глаза, – отступая к лестнице, ведущей к спасению, предположил испуганный святой отец.
– Мои глаза открыты. А вот ты отступаешься от своих слов. Не ты ли только что говорил о долге каждого православного христианина? Или ты не считаешь себя истинным верующим?
Почувствовав, что уперся ногами в ступени, священник резко развернулся и помчался вверх по лестнице. Хозяин сжал зубы от злости, а беглец, добравшись до двери, ухватился за ручку. Но все было тщетно, дверь оказалась заперта.