Хозяйка бешеных кактусов

Луганцева Татьяна Игоревна

— За знакомство! — провозгласила за трапезой тост Регина. — Я имею в виду твое, Карл, и Сержио.

— Интересно… Я тринадцать лет не был на родине. Изменилось там что-нибудь или нет? — посмотрел в темный иллюминатор Сержио.

— Россия такая страна, что там каждый год все меняется, — заметил Карл.

— И ты тем не менее едешь в эту страну? — спросила Регина.

— Там живет моя женщина, которая не хочет уезжать из России. И она такая же непредсказуемая, как ее страна, все время держащая в напряжении. А потом, ведь перемены не всегда плохие, — ответил Штольберг.

— И тебя такое положение устраивает?

— Вполне.

Только это и устраивает, как показала жизнь, — пожал плечами Карл.

— А где мы остановимся в России? — задал правильный вопрос Сержио. И тут же добавил: — У меня деньги есть, — словно давая понять, что он не альфонс.

— Я обычно бронирую номер в одной из пятизвездочных гостиниц и живу попеременно либо в номере, либо у Яны, — ответил Карл. — На сей раз вы можете занять номер, а я найду где поселиться.

— Что же Яна-то не принимает у себя ваше высочество? — съязвила Регина.

— Яна живет в обычной квартире, у нее семья, ребенок, и я не хочу им мешать.

— Мне бы любимый мужчина не помешал никогда! — фыркнула Регина, оттягивая и без того глубокий вырез платья-чулка, якобы для вентиляции.

— Мы заходим на посадку, Москва дала разрешение. Пристегните, пожалуйста, ремни безопасности, — появилась в салоне улыбчивая стюардесса.

— Вот и прилетели! — радостно заключила Регина, прижимаясь к своему кавалеру. Она никогда не была в России, но хотела в ней побывать, так как много слышала об этой стране от матери-польки и даже знала русский язык. Но больше всего Регина хотела увидеть женщину, которой удалось сделать то, что ей самой не удалось за целый год ухаживания за Карлом и что она считала самым серьезным своим жизненным промахом.

Глава 3

Яна Карловна Цветкова была особой весьма дружелюбной и сверхобщительной. Она не могла жить, не контактируя с людьми. Отчасти поэтому Яна не представляла своего отъезда из страны — ведь иначе потеряла бы свой колоссальный круг общения. На официальном приеме с князем Штольбергом она была один раз и чуть не умерла от скуки. Постные лица с наклеенными улыбками, блеск брильянтов и нудная светская беседа с обязательными вопросами, не требующими ответов, с набором одних и тех же стандартных фраз, действовали ей на нервы. Когда она поняла, что, став женой Карла, будет должна постоянно присутствовать на подобных сборищах, то впала в ужас и решила всячески воспрепятствовать своему замужеству и автоматическому получению статуса княгини.

— Я — княгиня? Это абсурд! — заявила Яна своей лучшей подруге Асе Юрьевне Кудиной, адвокату по образованию.

— Пути господни неисповедимы, — неопределенно ответила Ася, очень симпатичная шатенка с короткой стильной стрижкой.

— Ну уж нет! Меня на этот крючок не поймаешь. Я полюбила Карла не за то, что он князь, и княгиней становиться не собираюсь! Это в конце концов смешно!

Подруги встретились в одном из многочисленных кафе в центре Москвы, в обеденный перерыв, решив поболтать о жизни. Ася с Яной смотрелись как день и ночь, как лед и пламень. Ася была одета в дорогой брючный костюм классического покроя одной из известных итальянских марок. Причем весь ее облик был выдержан в одном, не ярком, приятном цвете кофе с молоком. Сумочка из кожи коричневого цвета и такого же цвета туфли на каблуке средней

высоты. Оживляла лицо белоснежная блузка с нежным кружевным воротничком. В общем, людям сразу становилось понятно, что перед ними интеллигентная, умная и серьезная женщина, врач, или преподаватель вуза, или юрист. И точно, Ася была очень знающим и хорошо оплачиваемым адвокатом.

Яна же Цветкова восседала напротив в коротких джинсовых шортах с оборванным краем, в вызывающе красных туфлях и сиреневой кофточке с люрексом и бантиками. Довершали образ громадные золотые серьги с черными камнями, золотые браслеты на худых запястьях и многоярусные разноцветные бусы из полудрагоценных камней. Со стороны их встреча могла расцениваться как чисто профессиональная: проститутка обворовала (или сделала еще чего хуже) своего клиента или клиентов и наняла себе вполне респектабельного адвоката. На самом деле они дружили чуть ли не с пеленок и, несмотря на то, что были абсолютно разными, вполне дополняли и, самое главное, понимали друг друга.

Яна заказала себе три пирожных с масляным кремом и взбитыми сливками и две чашки американского кофе, а Ася — легкий салат и зеленый чай.

— За талией тебе явно следить не приходится… Везет же некоторым, — проговорила Ася.

— Ну да, а если питаться, как ты, то могут вырасти рожки и копыта и захочется пойти пастись на лужок, — ответила Яна.

— Перестань! — засмеялась Ася. — Это здоровая пища.

— Тоска зеленая, а не пища! — махнула рукой Яна и откусила полпирожного махом. Прожевав кусок, спросила: — Как у тебя дела?

— Полная запарка. У меня сейчас клиент — очень известный человек, которого обвиняют в какой-то ерунде. Но я уверена, что его оправдают, и я приложу к этому свою руку.

— Желаю тебе удачи, — сказала Яна и посмотрела на часы, запихивая второе пирожное в рот. — Вот черт! Мне надо бы поторопиться.

— Работа? — уточнила Ася.

— Ты же знаешь, что я, как стала директором стоматологической клиники «Белоснежка», так сама прием врачебный не веду, но иногда делаю исключения и лечу знакомых.

— Конечно, знаю. Ты и мне лечила два зуба собственными ручками.

— Так вот сегодня именно такой день. Придет мама моей одной очень хорошей знакомой. Она боится лечить зубы панически и для себя решила, что только хорошая знакомая не сделает больно в стоматологическом кресле, — пояснила Яна.

— Могу понять эту женщину. Некоторым действительно легче, если их лечит именно знакомый человек. Вот мне, например, тоже.

Подруги поговорили о детях — у Аси росли две маленькие дочки, — еще немного о работе и о личной жизни. Затем Яна поправила свой макияж, вернее, освежила ярко-красную помаду на губах, оставила деньги на столике, покидала все вещи в сумочку и поспешила на работу.

Ездила Яна быстро, уверенно, ведя свою старенькую машину. Красную «Пежо» она никогда бы не променяла ни на один автомобиль в мире.

Пресловутая пациентка, которую звали Алла Юрьевна, уже ждала Яну в коридоре перед кабинетом с чашечкой кофе. Лицо ее было бледное, словно у покойницы, зрачки расширены чуть не во весь глаз, а кофе поминутно выплескивался из чашки в белое блюдце — из-за трясущихся рук.

— Алла Юрьевна, здравствуйте! Извините, что задержалась на десять минут. Сейчас надену халат, помою руки, и приступим.